– Маша, я танец сама подготовлю. Мне не нужно помогать: я умею.

– Алёнка, – ответила я грустно, – по секрету всем рассказали, что танец этот будет вальс. Конечно, можно и одной, ты же профессионал («А Аня из третьего, Вика из первого и Лера из шестого – тоже», – подумала я), но вальс в паре все таки будет лучше…

– Вы же знаете: никто не пойдет со мной танцевать… Ну из нашего отряда.

– А если кого нибудь из «слонов»?

– Да ну, – отмахнулась Аленка, – они под одеялом то еле на сцену согласились выйти – стесняются! Представьте, я их приглашу, а они откажутся. – Алёнка покраснела, представив это.

И тут меня осенило:

– А ты пригласи Олега! Точно! Этот номер спонтанный, все всегда вожатых приглашают!

Алёнка грустно улыбнулась, как будто я говорила такие глупости, что даже сердиться на них смешно.

– Маш, Олег танцует, как… ну как медведь, я же видела. Уж лучше я сама.

– Баллы снимут, если без партнера.

Алёнка пожала плечами.

«Ладно, – решила я тогда. – Пусть будет как будет. В конце концов, это просто конкурс».

Наконец этот день настал. Мы не успели выпустить газету про Алёнку, и наше место на стене актового зала сияло дырой. Кто то написал на нем мелом: «Уродка!»

– Паразиты! – пробормотал Олег и стер надпись своей широкой ладонью.

Зал был полон. Каждый отряд нарядился в соответствии с образом своей героини, репетировали кричалки и речовки, разворачивали плакаты, разноцветные флажки, пробовали на громкость свистки и дудки…

Наши «паразиты» сели на свой ряд и демонстративно положили руки на колени, давая понять, что даже хлопать не будут.

– Ничего, – сказала я Алёнке, когда мы пошли с ней за кулисы, – просто не обращай на них внимания.

Перед самым выходом на сцену она посмотрела на меня и сказала:

– Мне ни за что не выиграть, но я хотя бы не струсила, да?

Весь конкурс я пробыла за кулисами: помогала Алёнке переодеваться, подавала реквизит, поправляла прическу, подбадривала – поэтому почти не видела, что происходило в зале. Первые два ее выхода сопровождались страшной тишиной, ведь каждый отряд болел за свою участницу. Но потом стали хлопать и ей. Наверное, она все таки очень хорошо выступала, потому что один раз забежал Олег и показал нам большой палец. В него тут же запустили чем то увесистым: девочки все таки переодеваются! Алёнка тоже с каждым конкурсом все больше веселела. А еще я подумала: «За нее, наверное, пятый отряд болеет».

И вот последний конкурс. Танец. Я пошла в зал. Встала тихонько у дверей. Восемь красавиц выстроились на сцене, одна другой прекрасней. Зал неистово скандировал имена своих героинь. Только наш отряд сидел в каменном молчании. И почему же у наших такие мрачные лица? Я посмотрела на сцену.

Алёнка стояла в моем подшитом вечернем платье, тоненькая, грациозная, улыбалась так искренне, открыто, и было видно, что волнуется, а глаза ищут кого то в зале и горят, горят, как звезды. Алёнка была самая красивая сейчас, и я бы, пожалуй, не удивилась, если бы она выиграла этот конкурс! Вот бы утерла нос и Маринке, и Катеринке, и Ромке со Славкой, и всем остальным! И так отчаянно мне этого захотелось, что я решила все таки уговорить ее пригласить на вальс Олега, ведь, как бы хорошо она ни станцевала, жюри баллы снимет за то, что одна. И наши придут в восторг: вот, мол, полюбуйтесь, с ней даже танцевать никто не захотел!

Но я не успела ничего сделать. Когда ведущая Юля объяснила задание последнего конкурса, Алёнка спорхнула в зал, улыбнулась кому то и сразу же поднялась на сцену.