Тамара Михеева. Лодка в больших камышах
Васька История первая
Ночные разговоры
Я читала. В открытое окно лился свет огромной луны и фонарей. Фонари стояли у каждого корпуса, высокие, старинные, в чугунном наколпачнике, они делали лагерь похожим на старый город. Больше ничего особенного в этом лагере и не было. От фонарей и луны было светло, и я не зажигала в холле свет. Три часа ночи. Лень читать и спать охота. Пора уже ложиться. Все равно они давно уже спят. Будто в ответ на мою смелую мысль, на мальчишеской половине скрипнула дверь, и зашлепали босые ноги. Силуэт с растрепанной шевелюрой не узнать было невозможно. – Далеко собрался, Василий? – поинтересовалась я. Васькина тень на стене дернулась, но он, видимо, тут же понял, что сбегать – себе дороже, а прятаться – бесполезно. Да и зачем? Началась наша привычная игра. Васька вздохнул и соврал: – А я… это… в туалет. – Потише, – попросила я. – А что, ваш туалет не работает? Я знала, что там все в порядке, и Василий это тоже знал. – Ну Ма а аша… Я время хотел посмотреть, а там темно. «Ну ну, – мысленно покачала я головой, – не умеешь врать, Васенька!» – Иди сюда. – А чего? – ощетинился тут же Васька. – Да ничего. Я тоже время посмотрю. Мои остановились. Васька засопел, пряча руку за спину, и пробормотал, почти сдаваясь: – А мои тоже… ну… тоже сломались. – Вася, тебя в школе учили, что врать нехорошо? – Не а, – дурашливо ответил он и подошел. – Садись, – сказала я, закрывая окно. Простудится еще, вон какой разгоряченный ото сна. – Не спится? – Бессонница… – по взрослому вздохнул Васька. Попытался пригладить вихры, но безуспешно. Волосы у Васьки черные, кудрявые. За первую смену оброс. Я ему говорила, чтобы подстригся, но он и на вторую смену приехал лохматым. Заявил сразу: – А я теперь в твой отряд пойду! Нельзя сказать, чтобы я обрадовалась и от счастья сделала сальто мортале. Всю первую смену, когда я работала на самом младшем отряде, Васька ходил за мной по пятам, все норовил помочь и пытался быть пай мальчиком (особенно если я посмотрю построже), но характер у него все таки не сахар, а темперамент такой, что хватило бы на десять мальчишек. Поэтому к Васькиному заявлению я отнеслась настороженно: одно дело, когда он приходит в гости и за него ни отвечать не надо, ни спать укладывать, и совсем другое, когда он у тебя в отряде. Но все таки Васька – это Васька, и с первых дней у нас с ним сложились особенные отношения. Он, правда, грустил поначалу, а однажды спросил меня: – Маша, а почему та девочка не приехала? Ну у тебя в отряде была, Ленка. Помнишь? Ленка как Ленка. Обычная семилетняя девчонка. – У нее глаза грустные, – сказал Васька серьезно. – Может, ее обижает кто? – Да нет, – пожала я плечами. Сдалась ему эта Ленка! – Я бы ее нарисовал, если б умел. Знаешь как? В красном сарафане и косыночке. Васька – человек интересный. Он не боялся насмешек, обидчиков бил, а если считал их недостойными противниками (девчонок, например), то просто игнорировал. Щурил синие глаза и презрительно хмыкал. Он вообще то бывает разным: то насмешливо независимым, то бешеным – не угонишься, то капризным, то угрюмым, то задумчивым, то таким, как сейчас, – взъерошенным и доверчивым. Сел по турецки на высокий пуфик, зябко передернул плечами. Я молча бросила ему свою куртку, он также молча накинул ее на плечи, чуточку улыбнулся и посмотрел из под густой челки. Я знала, что если отправить сейчас Ваську спать, то он весь отряд перебудит. |
