Моя лучшая подруга Нина только поражается моему мужеству и терпению: я живу с А. М. в одной комнате. Хорошо Нине, она живет с Валерик.

Мы с Ниной похожи. Нас часто спрашивают:

– Вы сестры?

– Ага, двойняшки! – смеемся мы.

Странно, но многие верят. Нина – наполовину грузинка. В прошлом году, на каникулы, мы ездили в ее солнечную Грузию. Впечатлений – море! Особенно от ее черноглазого брата Дадхо. Он до сих пор пишет мне трогательные письма, хоть я и не согласилась быть его женой, и если Нина хочет меня позлить, то непременно вспоминает его острый кинжал. Хорошо, что здесь нет Дадхо, он бы всех перерезал. И в первую очередь Митьку гитариста. Митька – моя первая любовь. Он до сих пор делает вид, что безумно в меня влюблен, но мы оба знаем, что все это – просто игра. Митька поет лирические песни, глядя мне прямо в глаза, и может очень натурально изображать страдания по моей персоне. И все это с искрами смеха в зеленых хулиганских глазах. Ах, Митька, Митька…

В общем, жили мы вожатыми весело и дружно, возможно, потом я расскажу и об этом, а пока…

Утро

Олег зараза не дал мне поспать, растормошил в восемь ноль ноль со словами:

– Маша, если ты не уймешь эту мымру, я утоплюсь!

Скрипя костями, я встала. Продрав глаза, взглянула на свет божий. Там сияло солнышко.

– Какого черта, Олег… – пробормотала я, отворачивая его к стене, чтобы одеться.

– Что опять у вас?

– Это у нее опять! Завихрения в мозгах!

– Олег…

– Ну, Маша, я ей вчера полдня вдалбливал, что зарядку буду на берегу проводить с купанием. Она тихо мирно кивала, соглашалась, как покорная овечка, а сегодня уперлась, и ни в какую! А я уже ребятам пообещал, они ждут…

В течение этой гневной речи я успела одеться и развернула Олега к себе.

– Тебе что, пять лет? Убеди ее.

– Ага, она только усмехается: «Докладная о вашем поведении, Олег Викторович, ляжет на стол директору!»

– Да не ляжет. Ей даже это лень будет делать. Иди, я тебя прикрою.

Умываясь в фонтанчике традиционно ледяной водой, я развлекала А. М. разговорами, а отряд во главе с Олегом тем временем мелкой трусцой бежал к стадиону. Там, я знала, они сделают круг и через заросли проберутся к реке. Я не волновалась. Олег – человек надежный, я ему доверяла. Он наверняка нашел безопасное место, где детям по пояс, и проверил дно. Они бежали мимо нас и махали руками. Кричали мне: «Доброе утро!» – совершенно игнорируя А. М. Впрочем, ей, кажется, все равно.

Васька угрюмо стрельнул синими глазами, я ему помахала, и он смущенно улыбнулся. Ох, Васька, Васенька…

Лагерь просыпался. Из радиорубки гремела «пробудительная» музыка, которая, по Васькиным словам, и мертвого поднимет. Как горох высыпали на площадку перед столовой малыши из пятнадцатого отряда. Многие из них были у меня в прошлой смене и сейчас радостно здоровались. В столовой тоже суета, вот уже и дежурный отряд идет накрывать.

– Что то долго их нет… – проговорила А. М., справедливо подозревая во мне соучастника.

В этот самый миг из за деревьев показалась Олежкина голова. Сейчас самое главное – отвлечь А. М., чтобы она не заметила, что у ребят мокрые головы и довольные лица.

– Антонина Марковна, вы мне расскажете, что вчера на планерке говорили?

– Разве я не рассказывала? – удивилась А. М.

Она, конечно, рассказывала, но память у нее, к счастью, была никудышная.

– Надо мне сходить за тетрадкой… Ох, памяти совсем нет, но я все записала.