Герда (отходит к креслу, равнодушно). Да, очень хорошо.

Джон. О Боже, как я ненавижу Лондон! С утра до вечера сидеть в кабинете и слушать нытье мнительных дамочек! Я сыт ими по горло!

Герда. Ох, Джон, не надо так говорить.

Джон. Я ненавижу больных.

Герда. Если ты ненавидишь больных людей, тебе не следовало становиться доктором, дорогой.

Джон (возвращается в комнату, останавливается у софы). Человек становится доктором вовсе не потому, что он сочувствует больным людям. Его, прежде всего, интересует болезнь, а вовсе не пациенты. (Направляется вправо, останавливается у пьедестала, изучает скульптуру.) Какие у тебя странные мысли, Герда.

Герда. Но ты же любишь лечить людей?

Джон (оборачиваясь). Я никого не лечу. (Возвращается к софе, садится на софу справа.) Я просто даю людям веру, надежду и изредка слабительное. О Боже, как я устал!

Герда (подходит к софе). Джон, ты слишком много работаешь. Ты совсем не бережешь себя. (Садится на софу слева.) Я всегда говорю нашим детям, что жизнь врача полна самопожертвования. Я так горжусь тем, что ты все свое время и энергию посвящаешь своему призванию и не щадишь себя.

Джон (морщится). Ох, Герда, ради Бога, не говори глупостей. Ты даже не представляешь себе, о чем говоришь. Неужели ты не понимаешь, почему я выбрал эту профессию? Она чертовски интересна и позволяет мне прилично зарабатывать.

Герда. Никаких денег не хватит, чтобы вознаградить твою преданность делу, дорогой. Ты так увлечен своей работой в больнице. Ты освобождаешь людей от боли и страдания.

Джон (хмыкнув). Боль — это биологическая необходимость. А страдание всегда пребудет с нами. Меня интересует лишь технический аспект медицины.

Герда. И — человеческие страдания!

Джон (вставая, отходит от софы, в досаде). Ох, ради Бога… (Вдруг останавливается, пристыженно.) Извини, Герда. Я не хотел тебя обидеть. (Достает из кармана портсигар.) Последние месяцы я очень нервничаю. У меня испортился характер. Я… Извини меня.

Герда. Все в порядке, дорогой. Я все понимаю.

Возникает пауза. Джон подходит к креслу, вынимает сигарету из портсигара.

Джон. Знаешь, Герда, если бы ты не была такой терпеливой, было бы гораздо лучше. Почему ты никогда на меня не сердишься? Накричала бы на меня хоть разок. Может быть, так было бы лучше? Ох, да не смотри на меня так удивленно! В самом деле, было бы гораздо лучше, если бы ты вела себя более самостоятельно. Мужчины не любят, когда им все время льстят и поддакивают. (Захлопывает портсигар, прячет в карман.)

Герда. Ты очень устал, Джон.

Джон (садясь в кресло, мрачно). Да, я очень устал. (Откидывается на спинку, закрывает глаза.)

Герда. Тебе нужен отпуск.

Джон (сонно). Да. Мне бы хотелось отправиться на юг Франции. Средиземноморье… Солнце… Мимоза в цвету…

Герда (встает, подходит к Джону). Почему бы нам не поехать в самом деле? (С сомнением.) Ох, я совершенно не представляю себе, что делать с детьми? Конечно, Теренс проводит в школе целый день, но он так грубит гувернантке. Она не внушает уважения даже Зене. Может быть, их отправить к Элизе, в Бексхилл? Или, может быть, Мэри Фолли возьмет их себе на время отпуска…

Джон (открывая глаза, рассеянно). Что ты сказала?

Герда. Я говорю, дети.

Джон. А что дети?

Герда. Я думаю, куда бы их пристроить, пока мы с тобой будем отдыхать на юге Франции.

Джон (вынимает из кармана зажигалку). Почему мы с тобой должны ехать на юг Франции? Что ты несешь? (Прикуривает сигарету.)

Герда. Ты же сам сказал, что мы… Что ты бы хотел…

Джон. Ах, это! Нет, это я просто мечтал.

Герда (подходит к нему). Я не понимаю, почему мы не могли бы поехать в отпуск? Разве что твои больные останутся на время на попечении твоих помощников. Конечно, это в самом деле для них не очень приятно…

Джон (вставая, направляясь вправо).