Прогнав эти мысли, Локон сделала несколько выстрелов, все до единого в молоко.

Пока она прибиралась на корме, Ворона отдала приказ пересечь границу, и на этот раз «Воронья песнь» вошла в Багряное море без происшествий – дождевые вихри ее не преследовали.

40. Кок

Вечером следующего дня Локон провела инвентаризацию корабельного продовольствия, и результаты ее не вдохновили. Залежалая мука, бесполезные приправы и прогорклое масло. Судовая печь – нагревательный элемент, работающий за счет солнечных спор, – тоже оставляла желать лучшего. Быстрая проверка ее возможностей (для этого Локон насыпала на противень влажной муки) показала, что греет она катастрофически неравномерно.

Неудивительно, что у Форта все без исключения подгорало. Хотя не исключено, что делал он это намеренно, с целью скрыть ужасный вкус ингредиентов.

Сложив руки на груди, Локон укоризненно глянула на Форта, но тот лишь пожал плечами. Они поняли друг друга – не понадобилась и дощечка.

– Вот это – за борт. – Девушка протянула баталеру бутылку прогорклого масла. – Срок годности давно вышел.

Форт взял у Локон бутылку, которая в его лапах превратилась в пузырек, и оценивающе оглядел, держа двумя пальцами. Они были в изломах и шишках – впрочем, как и все остальные пальцы на руках. Форт казался таким огромным, что Локон каждый раз задавалась вопросом, человек ли он на самом деле. И если да, то сколько в нем человеческого? Понять ее сомнения нетрудно, но шутки шутками, а Форт был человеком на все сто процентов. И еще процентов на двадцать кем-то еще, а кем именно, мне так и не удалось определить.

– Поверь, из муки мы что-нибудь состряпаем, а вот масло совершенно не годится, – сказала Локон.

«Уверен, ты бы очень удивилась, если бы узнала, что́ матросы могут мне предложить в обмен на это масло», – написал Форт и припрятал бутылку.

Локон и Форт стояли посреди камбуза, который был ненамного больше баталер-камеры. По его периметру почти сплошь – с перерывом на дверь и печь напротив нее – тянулась столешница, а под ней располагались многочисленные шкафчики.

– Вот, держи. – Локон катнула по столешнице миску с орехами кулу. – Растолки их.

«Растолочь?»

– Да. В ступке толки, чтобы не потерять ни капли масла. Орехи кулу очень жирные, и мы этим воспользуемся, раз уж масло никуда не годится.

Форт пожал плечами и приступил к работе, пока Локон возилась со сковородками, пытаясь соорудить нечто вроде пароварки.

– Это для того, чтобы все равномерно проварилось, – заметив удивление на лице Форта, объяснила девушка. – Пар для таких целей подходит идеально.

«Но разве мы не хлеб собрались печь?»

– Хлеб, но только ореховый, – ответила Локон, просеивая муку и проверяя на плесень.

Тесто из старой муки – еще куда ни шло, но из заплесневелой? Нет, это уже ни в какую печь не лезет. К счастью, мука оказалась сухой и достаточно чистой.

– С обыкновенным хлебом нам лучше не связываться. От старой муки плохо никому не станет, но вкус у нее дрянной. Поэтому нужно добавить что-нибудь для улучшения вкуса. Думаю, кулу отлично подойдут. Кроме того, ореховый хлеб можно готовить на пару.

Форт поверил ей и продолжил молоть орехи.

В течение часа Локон полностью освоилась и вспомнила все, что умела.