Локон помедлила и огляделась. Она оказалась в цельнометаллическом коридоре с красным языком ковровой дорожки. Стены пестрели эйоническими символами, однако эйоническими они были только для таких опытных путешественников, как я; Локон же назвала бы их просто магическими рунами. Впрочем, от истины она была бы не так уж и далека.

Вместо рисованных полотен или гобеленов на стенах чернело несколько панелей, похожих на волшебную дощечку Форта. Многие сказители использовали бы для описания интерьера башни слово «холодный» или «стерильный», но лишь потому, что таковы их уникальный опыт и ассоциации. Вероятно, вам ровный белый свет под потолком башни, проходящий через пластиковый плафон, напомнил бы офисное помещение, тогда как суровая стальная отделка – операционную в больнице.

Однако девушке освещение внутри башни не казалось холодным. Не было оно ни угрюмым, ни унылым, ни постным, как лицо политика, сбежавшего из мусорного бака и представшего перед судом.

– Какая красота! – прошептала Локон. – Так чисто и ярко! Будто я умерла и оказалась в загробном мире!

Слова Локон эхом разнеслись по коридору. Девушка еще раз перевела дыхание.

«Наконец-то! Я добралась! И я жива! – мысленно восклицала Локон. – Быть может, я все-таки смогу придумать, как спасти Чарли? Спасти, несмотря ни на что? В конце концов, разве не эта надежда привела меня в башню Колдуньи?»

Собрав остатки решимости, Локон добралась до конца лестницы. Дверь наверху сама отъехала в сторону. Похоже, Колдунья имела особое представление об устройстве своего необычного обиталища.

Перешагнув порог, девушка оказалась в просторном круглом помещении со множеством дверей. Комната выглядела обжитой: мебель, книжные стеллажи и красивые предметы интерьера; все это мигом пришло бы в жуткий беспорядок, если бы Колдунье пришлось спешно покинуть свои владения. На металлическом полу в центре лежала карта планеты. Освещение, как и в коридоре, было искусственным, однако хозяйке удалось создать уют.

Колдунья сидела за столом подле книжных стеллажей и что-то с ленцой просматривала на ноутбуке. На коленях у нее сидел белый пушистый кот… Ой, я сказал «на ноутбуке»? Женщина сидела за столом и что-то с ленцой просматривала на своей магической дощечке, которая услужливо показывала ей все происходящее снаружи. Иногда дощечка демонстрировала игральные карты; Колдунья на досуге зачем-то двигала их с места на место.

Кожа Колдуньи сияла серебром. Женщина выглядела лет на пятьдесят – то есть ей было столько, когда она прекратила процесс старения. Уже многие годы она медленно, но верно восстанавливала свою некогда увядшую телесную оболочку. Невысокого роста, полноватая, эта особа для удобства собирала волосы в пучок и презирала макияж. (Да я бы тоже его не жаловал, если бы сиял, как она.) Колдунья предпочитала носить неяркую одежду и неброские аксессуары, дабы ничто не отвлекало внимания от ее лучистой натуры.

И хотя Колдунья забралась очень и очень далеко от своего дома, ее невероятного могущества от этого нисколько не убыло. Она поставила волшебную дощечку на стол, развернулась вместе с креслом и согнала кота с колен. Питомец спрыгнул на пол и тут же нацелился на Хака, съежившегося на столе. Колдунья указала пальцем на дверь, и кот послушно прошмыгнул мимо Локон.

А Локон как завороженная разглядывала на столе Колдуньи дощечки, показывавшие каждая свою картинку. На одной дощечке девушка увидела знакомую лестницу, на других были запечатлены разные сектора острова и прилегающего моря. Одна из них особенно заинтересовала Локон: она показывала палубу «Вороньей песни».

– Ага! – воскликнула Колдунья, поднимаясь с кресла. Она посмотрела на Хака, и тот еще сильнее съежился под ее взглядом. – Так вот какая она! Неужели это и есть твое подношение? Признаться, я не впечатлена.