– Я… могу открыть дверь. И я сделаю это!

– Если тебя не затруднит, – сказала Локон.

Да, как я уже и говорил, Локон изменилась. Однако даже серьезные события меняют нас постепенно. Поэтому пока что она оставалась сама собой.

Чарли оглянулся на открытую дверь из комнаты на лестницу, которая вела к выходу из башни. Туда, где рыскал кот Колдуньи.

– Возможно, крыса по имени Хак и струхнула бы, – наконец сказал он. – Зато садовник Чарли слеплен совсем из другого теста. – Он ткнулся носом в щеку Локон и тихо прибавил: – Спасибо тебе. Спасибо, что пришла за мной. И… надо было сказать это раньше!

С этими словами Чарли спрыгнул на пол и отправился выполнять боевую задачу.

63. Лоцман

Колдунья не злилась.

И даже не была напугана.

Колдунья, скорее, была раздражена. И вероятно, немного обеспокоена.

Колдунья всерьез считала, что со мной покончено. Когда мы пересекали границу Багряного моря, она наблюдала за мной отнюдь не из страха, что я смогу добраться до ее башни. Ей просто нравилось смотреть, как я страдаю. Колдунья надеялась, что в скором времени я пойду ко дну, и предвкушала это зрелище.

И все же каким-то чудом я добрался до ее острова. Разумеется, мне еще предстояло прорваться через оборону. Сделать это в одиночку, да к тому же на обычной лодке, я бы, конечно, не сумел. Однако моего появления вблизи острова оказалось достаточно, чтобы Колдунья потеряла покой. Ведь она и представить себе не могла, что мне удастся пересечь сначала Багряное, а затем и Полуночное море. Теперь, завидев нас у своего острова, Колдунья решила, что это именно я, вопреки всем препонам, умудрился спасти корабль и команду от верной погибели. Правда, она не сознавала, что мой незаурядный интеллект никогда не был моим главным преимуществом.

Главным моим преимуществом была способность находить нужных людей и держаться рядом с ними. Именно поэтому я затесался в команду «Вороньей песни». И именно поэтому я сейчас стоял на юте, неподалеку от штурвала. Кстати, на голове у меня красовалась крохотная пиратская треуголка Хака. Я рассудил, что Хак не заслуживает чести ее носить. Признаю, я был не прав. Разве можно злиться на пирата за то, что он нанес тебе удар в спину?

Треуголка на мне сидела плохо, поэтому я закрепил ее прищепками. Дико ухмыляясь, я подставлял лицо ветру, нещадно трепавшему волосы, и пучил глаза в надежде, что они высохнут и мне никогда больше не придется моргать.

Салэй вращала штурвал и выкрикивала команды, а Дуги, беспрекословно подчиняясь ей, творили настоящие чудеса с парусами. Колдунья была до наивности уверена в несокрушимости своей обороны и твердо полагала, что ни единой душе не преодолеть подводные скалы. Однако она не учла, что на свете существуют такие женщины, как Салэй. Хранившая в кармане последнее письмо отца, рулевая знала, что если она погибнет, то отец уже никогда не выберется из долговой ямы.

Нельзя недооценивать женщину, чья жизнь вновь обрела смысл. Салэй сделала ставку на Локон, и не прогадала. В награду она получила сплоченную команду, готовую пожертвовать жизнью ради общего дела.

Нельзя недооценивать женщину, которая не отступает, когда на карту поставлены жизни друзей. Молитесь, чтобы хоть раз встретить такую женщину на своем жизненном пути. А еще молитесь, чтобы не оказаться у нее на пути.

Салэй крепко держала руль, а корабль скрипел и стонал. Воля человека против воли спор. Салэй лавировала между скалами, совершенно не моргая. Надо ли говорить, как я был восхищен этим?

– Почему? – вопрошала Энн, поднимаясь на ют и хватаясь за поручни. – Хойд, почему у Локон возникла эта нелепая мысль, будто ты сможешь ее спасти?

– Наверное, потому, что я недавно открыл в себе художника! – попытался я перекричать свист ветра и хруст спор.