В последнее время девушке все сложнее было мысленно восстанавливать образ Чарли. Она могла с точностью вспомнить портрет юноши, висевший над камином в герцогском особняке, но не более того. Локон любила Чарли, однако черты его лица упрямо от нее ускользали. Хотя это не так уж и странно, ведь портрет – всего лишь вещь. Вникнуть в особенности предмета материального мира и запомнить их несложно, но с личностью, у которой есть душа, такой номер не пройдет.

Из моря изумрудных спор вырос остров. Дуги, воодушевленные перспективой вскоре сойти на берег, заулюлюкали. И даже походка Хойда стала как будто пружинистей, когда он прошествовал мимо Локон в…

Ладно, признаюсь, в тот день я натянул черные слаксы и заправил их в белоснежные спортивные носки. Ну да, признаюсь, мне стыдно. Времечко было смутное, и мое чувство стиля хромало на оба колена, перебитых тяжеленным моргенштерном.

Прежде чем Локон успела решить, возьмется ли она реализовать свой уже наполовину сформированный план побега, к ней как будто невзначай подошел Лаггарт. Хлопнув ее по плечу, он указал на каюту капитана:

– Тебя хочет видеть Ворона.

Локон, вздохнув, направилась в каюту. Ворона сидела за столом, держа в пальцах изящную фарфоровую чашку с цветочным мотивом. Капитан глотнула чая и указала на стул возле меньшего столика.

Девушка послушно села, стараясь не пялиться на книжицу, которую еще совсем недавно читала тайком. Ворона, глядя в иллюминатор, рассеянно постучала указательным пальцем по раскрытой странице.

Между тем на палубе громко командовал Лаггарт, гоняя Дугов и готовя корабль к швартовке. Тихо поскрипывая деревянными перекрытиями и замедляя ход, судно поворачивало.

– Прелестная чашка, капитан, – осмелилась заговорить первой Локон.

– Добыча с судна, что мы взяли на абордаж, – ответила Ворона. – Мой первый законный трофей пирата.

– Мы входим в порт, – сказала Локон, как будто Ворона этого не знала. – И я… думаю сойти на берег.

– Нет, не думаешь, – отчеканила Ворона.

– Не думаю?

Ворона покачала головой и отхлебнула из чашки.

– Ты составишь мне компанию здесь, пока экипаж разгружает корабль и пополняет запасы. Насладимся обществом друг друга.

От услышанного по телу пробежала дрожь. Неужели Ворона прознала, что Локон за ней шпионила? Или просто боится, что ее подношение дракону сделает ноги? С упавшим сердцем девушка поняла, что ее сейчас лишили возможности выбора: бежать или не бежать. И даже если капитан и не догадывается о ее планах, искушать судьбу она, похоже, не намерена.

– Любишь чай? – спросила Ворона.

– Да, очень люблю.

– Тогда тебе, вероятно, понравился бы этот, – сказала Ворона. – Сорт называется «Заприэл». Прямиком с Дроматорских островов. Ценится дороже золота.

Локон ждала, что ей предложат чашку чая, но, похоже, у капитана даже в мыслях этого не было.

– Такова жизнь беглеца-висельника, – продолжила Ворона. – Череда всплесков безудержного мотовства. Мы должны вкусить всех удовольствий, ибо жизнь пирата до неприличия коротка. Мне приятно сознавать, что каждый в моей команде может разделить эти удовольствия со мной.

– Вас радует, что экипаж вашего судна вне закона? И что все вы подлежите поимке?

– Мне приятно сознавать, что мой экипаж живет полноценной жизнью. Да, мы в одном шаге от смерти, но только так можно почувствовать жизнь, – сказала Ворона. – Большинство людей умирает, так и не пожив по-настоящему. Люди боятся потерять годы, что им отмерены, однако забывают главное: они не смогут встретить эти годы достойно, потому что не научились жить.