— Где-где? Покажите ещё раз, — подскочил со своего места один из полковников.

— У меня есть карта с более удобным масштабом. Минуту, сейчас достану, — произнёс я, подошёл к ранцам, раскрыл один из них и стал копаться в его содержимом. — Вот она.

Её я заметил в немецком штабе и взял специально для того, чтобы при встрече с командованием РККА показать места диверсий. Полагаю, они должны лучше знать и ориентироваться в количестве того урона, что я нанёс немцам.

— Это точное место?

— Паш, подойди, — махнул я помощнику, который изображал статую рядом с дверью. — Покажи, ты лучше меня разбираешься в этих значках.

К полковнику присоединились ещё двое и комиссар, а прочие занялись потрошением ранцев и свёртка. Через какую-то минуту в комнате раздались несколько крепких выражений, которыми командиры выразили своё удивление. Потом, правда, они с ним справились и больше так бурно не проявляли эмоций.

— А как именно вы вывели из строя миномёты и гаубицы? — спросил у меня комиссар. — Взорвали, сняли какие-то детали?

— Обработали кислотой несколько важных узлов. Уже завтра все орудия будут похожи на кучи ржавчины, а стрелять из них будет опасно уже сегодня. Названия кислоты не знаю, образцов не осталось.

— Кислотой, значит, — недоверчиво посмотрел на меня он.

— Да, — я спокойно выдержал его взгляд.

— Иван Федорович, — комиссар обратился одному из полковников, — у тебя же здесь твой посыльный? Отправь его с приказом получить от восьмой армии сводку по плацдарму в Московской Дубровке. Особенно меня интересует интенсивность миномётного и артиллерийского обстрелов сегодня.

— Вот же суки! — вновь раздалось ругательство с другой стороны стола, где происходило рассматривание доставленных мной документов. — Откуда это у них? Это же предательство! Как?!

Матерился генерал-лейтенант, бегло читающий несколько небольших листков бумаги. Предположу, что он нашёл информацию про действия, местоположение и состав подразделений РККА на каких-то рубежах, что держалось в строжайшей тайне и не должно никоим образом оказаться в руках немцев.

— А почему часовой назвал вас генерал-майором, м-м, Киррлис, да? — поставив задачу полковнику, комиссар вновь обратил своё внимание на меня.

— Гипноз, — сказал я практически чистую правду.

Тот помолчал, потом спросил:

— Со мной можете такой же фокус провести?

— Нет. Не всякого у меня получается загипнотизировать, — слукавил я.

— С немцами вы так же поступили?

— Да.

Примерно час шла наша беседа. Меня расспрашивали, я отвечал и задавал свои вопросы. Рассказал свою легенду с монгольским якобы происхождением. Показал пару слабых заклинаний. Передал посылку с амулетами и письмом, где описывалось то, как нужно было их активировать и использовать. При этом сообщил, что содержимое посылки лучше отдать наиболее высокопоставленному лицу в государстве. Не обязательно правителю, хватит и какого-нибудь заместителя министра, по-местному наркома. Или крупному военному деятелю, например, командующему фронта. Моего магического внушения хватит ещё на сутки. И я сильно надеюсь, что этого срока будет достаточно, чтобы обо мне узнали в Москве.

Глава 7

— Вот где-то в этих двух квадратах у немцев находится крупный склад боеприпасов армейского подчинения, — капитан Истомин, командир отдельного разведывательного батальона восьмой армии обвёл небольшой участок на карте острием остро заточенного карандаша.