— А? Что? — встрепенулся тот. — Да, да, слушаю, лорд. Я всё сделаю. Только мне нужно знать, какая мана интересует. А то ведь, — он почесал затылок, — у меня те сферы с некроэнергией отказывались брать обычные торговцы. Только нечистый на руку из их братии купил.

— Светлая мана или сырая, природная.

— М-м-м, а позволено будет узнать… — гном замялся.

— Для чего?

В ответ он кивнул.

— Мне нужно возвести крупную постройку, а энергии на неё не хватает. Ждать, пока она наберётся, не могу.

— Это Зал мастеров? — с надеждой спросил он.

— Извини, Гай, — вздохнул я и невольно отвёл глаза в сторону, чтобы не встречаться с обиженным взглядом собеседника. — Я хочу построить Зал воинов. Солдаты мне сейчас важнее кого-либо другого. Сам же слышишь, что творится снаружи.

— Жуть там происходит. Хорошо, что сейчас стихло всё, — нервно повёл он плечами. — Не знал, что в этом мире без магии люди сумели создать такое страшное оружие.

— У немцев обед или ждут подвоза боеприпасов.

Гном с минуту молчал. Не то вслушивался, а не летит ли снаряд, не то думал, что мне ответить. Наконец, он сказал:

— Я всё сделаю, Киррлис. Хорошо бы ещё охрану мне. Не по себе ходить с таким сокровищем.

— Здесь я никого не могу тебе дать. Шоульцев в ваш мир сейчас палкой не загонишь, а прочие не пройдут. Но я тебе дам достаточно золота, чтобы ты нанял там себе телохранителей. Полагаю, что хорошая клятва и договор на магическом пергаменте обезопасят тебя от удара в спину с их стороны.

— Это выход, — кивнул он вновь, соглашаясь со мной.

— А теперь обговорим нюансы…

К тому моменту, когда я закончил давать инструкции Гаю, на улице собралась группа из кандидатов в оборотни и их будущих командиров. Представив, сколько мне предстоит впереди разговоров, я отправил фею за тёплым травяным чаем в столовую. Этот напиток отлично помогает, так сказать, смочить горло, натруженное болтовнёй.

В итоге после двух с половиной часов разговоров и принятия клятвы из девятнадцати претендентов на перерождение отсеялся всего один человек. Удивительно, но это был не немецкий майор-авиатор. Кстати, во время разговора с ним, я убедился, что он искренен в своих заявлениях. Немец рассказал, что родом с юго-запада Германии, родился он в Вюртемберге. Среди всех немцев его земляки особо выделяют себя, считая не просто немцами, а швабами. Хотя, сами они произносят это слово с гордостью, другие немцы добавляют презрение, насмешку или просто безразличие. Идей фюрера никто или почти никто из земляков майора не разделяет, чем и вызывают антипатию среди соплеменников. При этом от войны не бегают, считаются отличными солдатами. И что удивительно — крайне негативно относятся к садизму и жестокости, без которых ни одна война не обходится. То, что придётся воевать против других немцев, он принял тяжело. Но за возможность взлететь в небо без костылей и поддержки в виде технических сложных устройств, он принял это. Это его охарактеризовало, как фанатика идеи. Такие за исполнение мечты меняли религию, теряли семьи, отказывались от детей.

— Если придётся убить сто немцев, чтобы спасти сто тысяч, чтобы эта война прекратилась, моя страна не была разрублена на куски, как это случилось в прошлую великую войну, а Гитлер был отправлен под суд, то я пойду на это, — сказал он.

«Или не фанатик, а такой особенный патриот», — поменял я своё мнение.

Последний оборотень вышел из башни после полуночи. Семь соколов, столько же волколаков и всего пятеро беролаков. Прохору было вдвойне обидно, что тот, чью клятву я не принял, желал стать таким же.