Мэри осторожно провела под простыней ладонью по бедру.

— Швы?

— Все оказалось настолько серьезно, что некоторое время тебе нельзя двигаться. Доктор настаивает, чтобы ты не ходила и не опиралась на ногу несколько недель.

— Недель? Я не могу…

Лицо мужа стало непреклонным.

— Можешь и будешь!

— Я не собираюсь лежать пластом неделями!

— Этого тебе не придется делать. Доктор сказал, что, как только рана начнет затягиваться, ты сможешь вставать. Правда, речь идет лишь о перемещении с места на место. Я сам буду носить тебя повсюду, куда только пожелаешь.

Глаза Мэри распахнулись от ужаса.

— Ничего подобного!

Меньше всего на свете ей хотелось такого близкого контакта с мужчиной, который так низко обошелся с ней. Тем более что его постыдные действия никак не повлияли на ее непокорные чувства.

— Думаю, есть вещи, которые не следует обсуждать после того, что ты вчера открыла мне.

— Я не хочу больше говорить об этом! — И Мэри отвернулась.

— Мне очень жаль, я не имел права злиться на тебя вчера. Я несправедливо обошелся с тобой, и не в моих силах изменить это. Я только надеюсь, что в будущем смогу искупить свою вину. На самом деле именно это я и пытался делать, как только осознал, как был не прав утром после нашей брачной ночи.

— Если это действительно так, почему ты чуждался меня? Я думаю, ты меня стыдился, ты больше не хотел меня.

— Чуждался тебя? Не хотел тебя? Невозможно быть дальше от истины! Я просто не чувствовал себя вправе касаться тебя, ведь, если бы ты знала правду, именно ты бы не хотела меня.

Мэри, почувствовав жар его взгляда, натянула покрывало повыше, надежнее прикрыла грудь.

— Благодарю за извинения, но в данных обстоятельствах это ничего не меняет. Йэн, ты так сердит на отца и, я думаю, на себя из-за смерти брата, что не можешь никому отдать свое сердце.

Последовавшее молчание казалось оглушительным. Наконец Йэн произнес:

— Вероятно, ты права. Не знаю, способен ли я любить кого-нибудь. Однако я надеялся, что мы… могли бы попытаться установить какие-то отношения… научились бы уважать друг друга, смирились бы друг с другом…

Мэри печально покачала головой.

— Йэн, я уважала тебя. Но сама не дождалась уважения. Как я смогу когда-нибудь доверять тебе?

Он вздрогнул, как от удара, и стал мрачным, как весь этот дом, полный призраков. Не глядя ей в лицо, произнес:

— Ты имеешь право так думать. Но я — твой муж, и это изменить нельзя. Мы постараемся вести себя как супружеская пара. Необходимо создать хотя бы видимость нормальных отношений перед обитателями этого дома и жителями деревни. Я должен им это, как их будущий господин.

С этими словами Йэн ушел, и дверь закрылась за ним, успешно предотвратив все возможные возражения. У Мэри не осталось никаких сомнений: Йэн поступит именно так, как сказал.

Три дня спустя доктор позволил Мэри встать с постели. Йэн вошел в спальню через несколько минут после того, как Франсис причесала Мэри и помогла ей одеться.

Мэри опустила взгляд на свои крепко сцепленные руки. Как запретить ему перетаскивать ее? По решительному выражению его лица она поняла: это бесполезно. Выбор был невелик: или она остается в своей комнате, или позволяет Йэну отнести себя в гостиную, где Франсис уже приготовила диван. Окинув быстрым взглядом спальню, хотя и прекрасную, но уже начинавшую казаться тюрьмой, Мэри решилась.

Стоит лишь пережить небольшое неудобство, и она сбежит отсюда на несколько часов! Мэри взглянула на стоящую рядом Франсис. Девушка почти не отходила от нее после несчастного случая.