|
Робин уже тогда лишился всех владений и неприметно жил в Локсли. Он случайно обнаружил, что новый граф Хантингтон, в чьей смерти было уверено все королевство, на самом деле жив. Гай дал слово чести, что не выдаст убежища Робина, и долго был верен данному слову. Ему даже показалось, что Робин наконец проникся к нему искренней дружбой. Но только показалось. Когда он расспрашивал Робина об обряде посвящения как будто из любопытства, тот не стал отмалчиваться, отвечал, лишь изредка бросая на него взгляды, свидетельствовавшие о том, что для Робина не осталось тайной его действительное желание. На последний вопрос, заданный в лоб, Робин ответил, что его найдут, если сочтут достойным для посвящения. Он долго ждал, пока не узнал от аббата из Ярроу, что Рочестеры из поколения в поколение возглавляли Воинов, хранивших Средние земли. Поскольку граф Альрик погиб, постольку все полномочия перешли к Робину, в том числе и решать, кто достоин посвящения, а кто нет.
– И ты решил, что я недостоин. Недостоин настолько, что ты даже не ответил мне прямым отказом! И он отмахнулся от данного им слова чести, открыл сэру Рейнолду, что молодой граф Хантингтон жив, указал место, где скрывался Робин, настроил много хитроумных планов: завлечь Робина в западню, убедить жителей селения выдать его, уничтожить само селение. Из всех этих замыслов осуществился только последний, и то не просто. С каким удовлетворением он слушал глашатаев шерифа, которые зачитывали написанные им же слова об объявлении его врага под именем Робин из Локсли вне закона! И что в результате? Из никому неизвестного изгоя его враг за считаные месяцы превратился в лорда Шервуда, сам определил границы своей лесной резиденции и несколькими беспощадными ударами отбил желание их нарушать. И уже в новом статусе он стал твердой рукой наводить в Средних землях свои порядки, подрубая на корню дерево законной власти одним своим существованием в качестве лорда Шервуда. Власть и силу перестали бояться, зная, что есть большая сила и власть, у которой можно искать спасение и защиту. Лорд Шервуда бесцеремонно вмешивался в правосудие, если не считал подсудимого виновным и заслужившим наказание. Чем больше людей Гай призывал к ответу, тем быстрее Робин пополнял свою армию. Их противостояние дошло до того, что он вынужден был выбирать окружные дороги, избегая тех, что пролегали через леса, а Робин появлялся повсюду, даже в Ноттингеме, и не особенно заботился остаться неузнанным. Ведь где бы он ни появился, его встречали только что не криками приветствий, словно королевскую особу! Даже прошлой зимой на турнире, когда он забрал из рук Марианны серебряную стрелу, даже тогда знатная молодежь пришла в совершенный восторг от его дерзкого поступка. Власть, сила, всеобщее поклонение и уважение, любимая женщина – Робин отобрал у него все, к чему он сам стремился. Вот и весь результат: его враг одержал над ним победу. Ему впервые вдруг пришла в голову мысль: что если бы он не стал ждать Робина, а сам вызволил Марианну и забрал ее из караульной, как она его умоляла? Забрал, отвез в свой замок и выходил бы ее, помог снова обрести достоинство. Может быть, тогда она наконец ответила бы ему долгожданной любовью? Вспомнив ее такой, какой он нашел ее в караульной, – истерзанный комок, судорожно кутающийся в плащ, наброшенный на нее Джеффри, с измученными запавшими глазами, в которых не осталось ничего, кроме отчаяния, Гай в изнеможении закрыл глаза. Эта солома в ее волосах и пропитавший помещение караульной густой запах потных тел! Комок омерзения снова подступил к его горлу. Глупая мысль: он даже сейчас ничего не мог с собой поделать, чтобы преодолеть отвращение. Но все равно он чувствовал себя так, словно тогда, в конце апреля, перехитрил себя самого. Вернувшись в свой замок, кого он там найдет? Предстоящая встреча с супругой не доставляла ему ни малейшей радости. Сердце согревало только воспоминание о беззаветно преданной ему молодой и пригожей служанке, с которой он несколько лет состоял в любовной связи и даже прижил с ней сына, отданного на воспитание в приемную семью. |
