Тем временем брат короля, ни к кому в отдельности не обращаясь, пересказывал вести, полученные Ричардом от королевы-матери.

– Королева Алиенора прислала письмо, в котором уговаривает царственного сына простить брата. Сам принц предусмотрительно покинул Англию и сейчас скрывается от гнева Ричарда во Франции. В своем послании, приложенном к письму королевы, он тоже умоляет брата о прощении.

– Каким жалким может стать прежнее величие! – презрительно сказала Изабелла, пожимая плечами.

– Потому что величие оказалось мнимым, – вздохнул Лестер. – Ну а что же король?

– Его гнев уже перегорел, – сказал Реджинальд, который присутствовал при короле, когда тот читал письма матери и брата, – и хотя он все еще сурово отзывается о принце, это уже видимость. В душе государь готов забыть все грехи брата и примириться с ним.

Пембрук посмотрел на супругу, Марианну и Клэренс, его нахмуренные брови разошлись, и на губах появилась улыбка.

– Мы заставили скучать наших прекрасных дам за разговорами о политике! – учтиво сказал он и поочередно поцеловал руки всем трем женщинам. – Я прошу у вас, дорогие леди, прощения за всех нас! Мысли о том, что предательство останется безнаказанным, слишком занимают мой ум.

– Великодушие – черта истинно царственных особ! – заметила Изабелла.

– Оно-то их и губит, моя дорогая! – усмехнулся Пембрук, еще раз поцеловав жене руку. – Но будет об этом! Я вновь приношу вам извинения!

Отвлекшись от Изабеллы, он обратил взгляд на Марианну и громко кашлянул, привлекая внимание остальных собеседников.

– Леди Марианна! Окажите услугу всей Англии и лично мне!

– Вам – с радостью, милорд! Но какую услугу я могу оказать Англии?! – с удивлением спросила Марианна.

– Уговорите супруга поехать в Лондон, – с тайным нажимом в голосе ответил Пембрук, не сводя с Марианны пристального взгляда.

Она заметила, как после его слов Лестер и Лонгспи насторожились, а Реджинальд посмотрел куда-то вдаль и странно усмехнулся. Сам Робин в эту минуту поправлял манжету рубашки, разглядывая ее с преувеличенным вниманием.

– Граф Уильям, – наконец сказала Марианна, так и не разгадав, почему просьба Пембрука вызвала такой интерес у всего их маленького круга, – мне известно, что мой супруг только навестит свою резиденцию, после чего последует в Лондон для принесения вассальной присяги!

– Речь идет не просто о поездке ради присяги! – с усмешкой покачал головой Пембрук. – Я говорил о том, чтобы граф Хантингтон остался при короле, как того желает сам Ричард!

Марианна незаметно вздохнула и украдкой посмотрела на Робина. Он наконец отвлекся от манжеты и ответил Марианне невозмутимым взглядом. В его глазах замерцала непроницаемая синь. Марианна вспомнила, как минувшей ночью Робин, погрузившись в глубокую задумчивость, долго мерил шагами покои, отведенные им в Ноттингемском замке, отвечая на вопросы обеспокоенной Марианны улыбкой или ласковым словом. Марианна не зря тревожилась: она знала, что вечером у Робина состоялся долгий разговор с королем, и связала этот разговор с отрешенным состоянием мужа. Но только теперь она поняла, о чем размышлял Робин, что ему не давало ночью покоя.

– Граф Уильям! Милорды! – сказала Марианна, заметив устремленные на нее взгляды не только Пембрука, но и Лестера, и Лонгспи. – Я всего лишь слабая женщина и не вправе указывать супругу, как ему следует поступать. Если граф Роберт согласится принять предложение короля, я последую за ним, как и должно жене следовать за супругом. Если он решит не принимать участия в делах королевства и останется в Средних землях, я с радостью подчинюсь и этой его воле.