И еще я знала, что у нас все получится.

Так и вышло.

Когда городские кварталы остались позади, барон расплатился с проводником и мы остались одни. Я с наслаждением вдыхала чистый деревенский воздух. Добравшись до ближайшего постоялого двора, мы сделали остановку и немного подкрепились. Здесь нам мало что могли предложить, но по всем признакам это был и не околевающий от голода Париж. Барон попросил, чтобы нам приготовили постный суп.

— Для начала, — пояснил он. — Мы теперь будем есть часто, но понемногу.

Суп показался мне необыкновенно вкусным. Еще нам подали горячий хлеб, и я подумала, что в целом мире не может быть ничего более аппетитного. Остальные, несомненно, разделяли мое мнение.

— Пора в путь, — распорядился барон. — Чем скорее мы доберемся до Сентевилля, тем лучше.

Путешествие было весьма и весьма небезопасным, так как повсюду встречались неприятельские солдаты. Но они не обращали на нас особого внимания. Мы не представляли для них интереса, мужчина-инвалид, две изможденные женщины и ребенок. Что с нас можно было взять?

— Как бы то ни было, — сказал барон, — по возможности будем избегать общения с немцами.

На очередном привале мы ели хлеб с сыром, которые барону удалось купить еще в Париже. У нас с собой было совсем мало еды, но, как сказал барон, после таких лишений все равно нельзя было объедаться.

У барона было много денег, которые он швырял направо и налево, пытаясь добыть для нас хотя бы самое необходимое. Одну ночь мы довольно комфортабельно провели на постоялом дворе, а вот вторую — в заброшенной лачуге неподалеку от какой-то фермы.

Тем не менее это было увлекательное путешествие, и осознание того, что нам удалось бежать, прибавляло решимости и сил продолжать наш спасительный путь.

Я была поражена тем, что в нынешнем состоянии мы были способны так долго ехать верхом.

— Люди могут очень многое, если их вынуждают к тому обстоятельства, — пояснил барон.

Наконец мы достигли замка.

Барон оказался прав. Его цитадель осталась нетронутой. Я видела, с какой гордостью он проезжает под аркой замковых ворот.

Наше появление вызвало переполох.

Отовсюду слышались взволнованные голоса:

— Барон! Барон приехал! Он вернулся!

Казалось, что слуги бегут во всех направлениях одновременно.

— Барон вернулся! Барон жив!

Мы были совершенно измучены. Даже барон едва держался в седле. Чтобы добраться сюда, нам потребовалось мобилизовать все свои силы, и только теперь стало понятно, сколь велико было напряжение этих сил.

— Что происходило в мое отсутствие? — спросил барон. — Здесь были немцы?

Ему ответили, что немцы побывали только в Руане. Они захватывали крупные города, не проявляя интереса к небольшим населенным пунктам.

— Мы нуждаемся в пище и отдыхе, — проговорил барон.

Я еще никогда не видела такого бурного оживления.

А Кендал был буквально потрясен. Он находился в замке, том самом, о котором ему так много рассказывал барон. Истории, которые он зачарованно слушал в Париже, превращались в живую реальность.

В камине ярко пылал огонь, а на столе стояли тарелки с аппетитно пахнущим горячим супом.

— Мне нравятся замки, — сказал Кендал.

Поев, мы с ним тотчас же упали на кровать и проспали всю ночь и все следующее утро. Помню, как я открыла глаза и лишь через какое-то время осознала, где мы находимся. Осада Парижа осталась в прошлом. Я находилась в замке барона… и под его защитой.

Кендал спал рядом со мной. От вида его исхудалых ручек у меня защемило сердце. Но на губах малыша играла безмятежная улыбка.

И тогда я заставила себя забыть обо всем… О смерти Николь, о том ужасном моменте, когда я увидела своего сына в образе маленького мертвого мальчика… И отбросила все это прочь.