— Я знаю.

— И ты наградила ее моим лицом. Mon Dieu, Кейт, ты умница. Это, несомненно, та самая химера, и, тем не менее, это также и я. Мы слиты воедино.

— Она олицетворяет силы зла, — заметила я. — Я знаю, что символизируют эти химеры. Они являются слепками со злых сущностей… демонов… Обычные люди их не видят. Но они были и есть всегда, и во времена постройки собора Нотр-Дам, и в наши дни. Я, к сожалению, знаю одного из них.

— Но даже в самом ужасном из нас есть нечто хорошее. Тебе это известно?

— Как бы я ни старалась, мне все равно не удастся найти что-то хорошее в вас.

— Ты неблагодарна. Кто ввел тебя в парижский высший свет, кто сделал тебя равноправным членом парижской богемы?

— Вам понравился написанный мною портрет, и вы это признали. Но не думаю, что это деяние обеспечит вам место на небесах.

— Я предпочитаю думать о нынешней, а не грядущей жизни и намерен насладиться ею сполна.

— Что вы и делаете… за счет других людей.

— Некоторые люди наделены достаточным количеством здравого смысла, чтобы хотеть того же, что и я.

— Но у некоторых может быть в наличии еще больше здравого смысла, и они окажут сопротивление.

— Что совершенно бессмысленно, если у них нет в наличии ни единого шанса на победу.

— Вы имеете в виду меня?

— Боюсь, что да, Кейт. Ты будешь ласкова со мной сегодня ночью? Я знаю, какой ты можешь быть. Забудь о необходимости делать вид, будто я тебе не нравлюсь.

— Невозможно забыть о том, что является абсолютной истиной.

— Ты ненавидишь меня как человека? Все дело в этом? Ты презираешь все, что я делаю? Да, определенного уровня власть позволяет мне время от времени получать желаемое. Тебе такое ненавистно. Понимаю. Но забудь это, Кейт. Думай обо мне просто как о своем любовнике.

— Вы говорите вздор.

— Нет. Все, что я говорю, опирается на богатый опыт. Я разбираюсь в человеческих чувствах.

— Но не в моих.

— У меня большой опыт в том, что касается женщин.

— Наконец-то я слышу правду.

— Я знаю, что ты обо мне думаешь. Ты ненавидишь меня… но ненависть и любовь ходят рука об руку, Кейт. Страсть глуха к доводам рассудка. Это родство тел. Мы с тобой были созданы друг для друга, и это твое яростное сопротивление… оно слишком яростно, чтобы быть естественным, и лишь венчает твое совершенство. Ты меня понимаешь?

— Нет.

— В таком случае, я тебя всему научу.

— Я бы предпочла, чтобы меня научили, как сбежать отсюда, расстаться с вами и больше никогда не видеть.

— Как бы мне ни хотелось удовлетворить все твои желания, ты просишь слишком многого…

— Долго вы намерены меня здесь держать?

— Это зависит от разных обстоятельств. Ты выпьешь вина перед ужином?

— Что вы туда подсыпали на этот раз?

— Ничего. Вчера это было сделано лишь для удобства. Чтобы поскорее покончить с… э-э… предварительными формальностями. Сейчас в этом уже нет нужды.

— Итак, вы намерены изнасиловать меня самым примитивным и грубым образом?

— А ты не церемонишься в выражениях! Я изумлен. Никогда бы не подумал, что столь благовоспитанная юная леди способна так высказываться.

— А я никогда бы не подумала, что благовоспитанная юная леди способна оказаться в подобном положении.

— Такие вещи происходят гораздо чаще, чем ты полагаешь. О них просто не принято говорить вслух. Я велю принести вина.