Наконец он достучался до нее. Ее нерешительность исчезла под действием ответного раздражения. Она поднялась вверх по лестнице и стала напротив него, сложив руки на груди.

— Если Вы достаточно окрепли, чтобы реветь, как бык во время гона, любезный, то Вы вполне в состоянии спуститься поесть вместе с остальными.

Тристан сузил глаза и пристально смотрел, как поднимается и опадает ее грудь. Он не был так возбужден за… он точно не знал как долго. Позволив простыне сползти ниже по бедрам, он подошел поближе к ней, так близко, что ощутил ее тепло, и прорычал:

— Ради Христа, леди, если Вы хотите увидеть меня в простыне, я сделаю Вам одолжение.

Взгляд Пэн скользну с его глаз на грудь, затем ниже на теплую, гладкую кожу бедер. Она издала слабый стон и отскочила назад, зардевшись. Этот шаг привел ее на край лестницы, где она зашаталась и вскрикнула. Ее хрупкие черты лица застыли в гримасе ужаса. Тристан чертыхнулся и схватил ее обеими руками. Простыня свалилась, когда он схватил ее за руки и прижал к стене всем телом, чтобы не дать ей упасть в черную пропасть.

Они стояли, прижавшись, он — задыхаясь от облегчения, она — дрожа от пережитого ужаса. Потом она завопила и попыталась оттолкнуть его:

— Не прикасайтесь ко мне!

Она терлась о него, и он почувствовал возбуждение. Не обращая внимания на ее удары, он стиснул зубы и попытался не поддаваться этому внезапному ощущению. Он слышал, как она проклинала его. Ее тело изгибалось, бедро задело ту его часть, что не поддается контролю, и эта часть внезапно поднялась. Он задержал дыхание. Если он ее не остановит, он растеряет все свое благородство и задерет ей юбки прямо здесь, на лестничной площадке. Он снова почувствовал, как она задергалась. Схватив ее за плечи, он резко поднял ее и слегка встряхнул, из-за чего она ударилась головой о стену.

— Не трепыхайтесь, черт бы Вас побрал.

Она, дрожа, удивленно посмотрела на него. Он медленно опустил ее на землю. Их тела прижимались друг к другу, и он стиснул зубы, когда выпуклость ее груди нежно коснулась его голого плеча и груди. Ее ноги скользнули по его ногам, и он почувствовал, как его затвердевшая плоть вжалась в ткань юбки в поисках ее жара. Она продолжала в ужасе безмолвно смотреть на него.

Он не мог ничего сделать. Когда она стала на ноги, он прильнул к ней и, склонив голову, хрипло прошептал:

— Вы должны заботиться обо мне лучше, Гратиана.

Он потерся бедрами о нее, заставив ее выдохнуть.

— Только посмотрите, что случается, когда Вы не обращаете на меня внимания.

Она изогнулась и повернула голову в сторону, но он все равно нашел ее рот. Она пыталась сжать рот. Он улыбнулся, прижавшись к ее губам, его рука обхватила грудь. Когда она открыла рот, чтобы запротестовать, туда проник его язык. Она напряглась и задержала дыхание, когда он стал целовать ее взасос.

Тристан почувствовал, что ее тело расслабилось, а губы открылись. Его бедра ритмично вжимались в её живот, когда она освободила свой рот:

— Нет, пожалуйста.

Он расслышал страх. Музыка ее голоса потонула в ужасе. Кем бы он ни был, он был уверен, что не склонен к насилию и подчинению силой.

— Да, Гратиана. Через минуту.

Тристан отвернулся, прижавшись своей горячей щекой к ее и глубоко дыша. Потом он поднял голову, чтобы взглянуть в встревоженные глаза, и вымученно улыбнулся.

— Если Вы хотите избежать повторения этой ситуации, я советую Вам найти мне одежду, госпожа Фэйрфакс.

— О.

— Вот так, цыпленок. Теперь, если Вы прикроете глазки, я вернусь в свою комнату. Но если я не буду в течение часа одет и накормлен, я пойду искать Вас в чем мать родила, без простыни.

— Нет!

Ее возмущение заставило его рассмеяться и отступить.