— Похищение, ради всего святого! И кто, во имя Господа, дал ему право судить?

Шедшая позади нее Нэни Боггз посмотрела на стопку одежды.

— Ничего хорошего из этого не выйдет, учтите. — Проворчала Нэни, присоединяясь к Пэн на лестничной площадке. — Вы должны отослать его в Мач Кутвелл.

— Я не воровка. Что? Отослать его к Пондеру Кутвеллу? — Пэн почти поддалась соблазну, но потом передумала. — Нет. Пондер Кутвелл не приютил бы даже Христа без выгоды для себя, а от Тристана он ничего не получит. Пойми, он может даже потребовать выкуп за него, если узнает, кем является Тристан.

— Пусть будет так, но мне это не нравится, — фыркнула Нэни, посмотрев сквозь узкий проем. — Это должно быть еще один знак. Кто слышал про туман при ярком свете солнца?

— Да ну тебя, Нэни. Если я могу это вытерпеть, то и ты сможешь. — Пен подняла свои ведра и поднялась на следующий этаж, где снова их опустила и повернулась к кормилице. — Дай мне это и уходи.

Нэни передала ей одежду, но осталась возле двери, сложив руки на груди. Пэн зашла в свою комнату. Все еще бормоча себе под нос, она прошла на цыпочках мимо занавешенной кровати, на которой лежал Тристан. Прижимая одежду к груди, она подкралась к постели и, отдернув занавески, увидела груду смятых одеял, которые прикрывали длинное тело.

— Хорошо. Каким бы это было благом, если бы Вы проспали следующие три недели. Она нахмурилась, заметив спутанный клубок мягких прядей поверх одеяла. Прошлой ночью, они блестели, как эбеновое дерево в свете факела. Святые угодники, о чем она только думала? Обладатель этих волос обвинил ее в нечестности и неосторожности в отношении жизней ее людей. Ее, которая всю себя посвятила благополучию Хайклифа, которая трудилась, берегла, и напрягала мозги, чтобы найти способ выживания для них.

Она просто пыталась преподать Пондеру Кутвеллу урок, чтобы он больше не пытался заставить ее отказаться от поездок по острову. Кто дал Тристану право называть ее стратегию бесполезной и глупой? Он не знал, сколь мало возможностей у таких людей, как Твисл и Дибблер.

— Чертово заносчивое высокомерие, — прошипела она.

Она рывком задернула занавески.

— Сэр Безымянный.

И почему ей на голову свалился этот осуждающий ее захватчик? Этот шторм, это некое злое заклинание, призрачный демон привел его на Остров Покаяния, чтобы привнести хаос в ее мир. Он вмешивался в ее жизнь, которую она построила с таким трудом. Жизнь, намного более счастливую, чем та, которую она оставила.

Теперь она едва помнила свой старый дом в Англии, слишком много прошло времени с тех пор, как она уехала. Конечно, она уехала по необходимости. Из-за ее многочисленных промахов раскрылся ее дар. Ради всего святого, люди взбесились только потому, что Господь наделил ее даром. Ее обвинили в мошенничестве и колдовстве просто потому, что она знала некоторые вещи. Даже ее мать и отец были напуганы. И совсем без причины. Ну, не то чтобы не было повода для этого, так как они бы тоже пострадали, если бы ее осудили за колдовство.

Пэн вспомнила о своей цели и поставила пару свежеотполированных сапог возле кровати. Она любила Хайклиф и дикую красоту Острова Покаяния. Ей даже нравились сражения с Пондером Кутвеллом. Но нужно признать, что спустя пять лет она начала испытывать одиночество, несмотря на общество своих слуг и деревенских обитателей, живущих вне замковых стен. Не было никого, с кем бы она могла разделить бремя Хайклифа, с кем могла бы поговорить, как с другом. Усилия на обсуждение новостей Двора и страны обращались в ничто, когда собеседниками были Нэни, Твисл и Дибблер.

Кузен Осберт, унаследовавший титул ее отца, писал ей про королеву, ее министров и Парламент. Но ни Видл, ни Торнип не понимали ни опасность для Англии со стороны королей-католиков Франции и Испании, ни смертельную угрозу, которую представляла собой Мария, королева Шотландии.