Чего я ожидал увидеть, когда оставил на Майора, Гюнтера и Третьего паладинов Актрисы?

Ну, хотя бы того, что они не начнут резать друг друга из-за любого малейшего пустяка. Мои вояки — люди сдержаные и дипломатичные. Я в них уверен.

А что же по итогу мы получаем?

Мне только кажется, или ситуация вышла из-под контроля?

— Эй, старик, давай раз на раз! Посмотрим, чего стоит ваш Лорд-наместник! — ревёт один из паладинов с красным, как томат, лицом.

Кажется, мужик уже дошёл до нужной кондиции, чтобы бросить вызов не менее красноносому Майору.

— А давай! Только вдвоём, а то по одному сражаться с вами неинтересно, консервные банки! — хохочет старик, раздетый по пояс и находящийся на импровизированной арене, сложенной из крепких деревянных столов.

Прямо-таки настоящий ринг.

Двойка паладинов поднимается на «ринг», также скинув броню, после чего бросаются на Майора, пытаясь того опрокинуть.

Но не тут-то было. Старый вояка, как отпетый рестлер, подбирает момент, заходя за спину противнику и ухватив того за пояс, просто берёт и впечатывает его в столешницу под ногами.

Трещит дерево, рычат и аплодируют солдаты вокруг, при том, как из Москвы, так и из Спарты.

Прямо-таки шоу какое-то устроили, в самом деле…

Бах!

Мы с Актрисой оборачиваемся и видим чудесатую картину.

Не менее пьяный, чем остальные, Гюнтер прописывает по голове паладину, стоящему напротив него табуреткой.

Причём с такой силой, что последняя раскалывается на части.

— Ух, ë, — хватается за голову паладин.

Я едва успеваю схватить Актрису за запястье. Кажется, она готова лично кинуться на Гюнтера, чтобы защитить своих воинов.

— Как это понимать⁈ — раздражённо рычит она. — Это нападение!

— Сначала поглядите, что будет дальше, — фыркаю я с весельем и указываю обратно на Гюнтера.

— В порядке? — шатаясь, спрашивает он паладина.

— В полном! — отмахивается не менее пьяный воин Москвы.

— Тогда теперь твоя очередь! — смеется Гюнтер.

— Сам знаю! — с ухмылкой отвечает ему паладин и, осмотревшись, ломает об голову Гюнтера целую скамью.

Снова треск древесины, хохот Гюнтера, а также спор, ругань и ставки солдат вокруг на тему: «Кто же продержится дольше».

— Они что… все с дуба рухнули? — ошарашенно оглядывается Актриса.

— С чего ты взяла? — удивляюсь я.

— Да это же… кто так вообще развлекается⁈ — с возмущением восклицает девушка.

— А что здесь такого? — в недоумении поднимаю я брови.

Актриса неверяще, словно её только что предали, смотрит в мою сторону.

— Они — люди изящные, утончённые… — растерянно говорит Леди Москвы, — сонеты пишут… на музыкальных инструментах играют…

После чего возвращается взглядом в толпу фалангистов и паладинов, которые даже не замечают появления двух своих правителей.

Мужчины слишком увлеклись редким для них всех праздником, с выпивкой, вкусной едой и полной свободой.

— Я-я-я-я-я-я-я-язь! — пролетает через весь зал паладин.

Это, похоже, Майор, наконец, одерживает вверх и гордо вскидывает голову.

Толпа наблюдателей из фалангистов радостно приветствует своего Лорда-наместника.

Паладинам же ничего не остается, кроме как признать силу седого вояки.

А где же Третий? Замечаю его за столом. Вокруг него вовсю крутится, словно акула, почуявшая кровь, фрейлина Актрисы.

Она-то здесь откуда? Вечеринка же вроде только для мужчин?

Мужчина стойко держит лицо кирпичом, но девчонка не унывает, налетая раз за разом на этот «бастион».