|
Она была не тем, что в норвежских гостиницах называют «piga» — служанка, но, скорее, «froken» или, по-английски, «мисс», так же, как ее мать, хозяйка дома, звалась «дамой». Представьте прелестное личико, которое обрамляют белокурые, чуть золотящиеся волосы под чепцом с разрезом сзади для длинных тяжелых кос. Представьте себе точеную фигурку с тонкой талией, обрисованной ярко-красным корсажем, украшенным цветной вышивкой, с зеленой каймой и вырезом на груди, из которого выглядывает белоснежная сорочка с пышными рукавами и тугими манжетами. Представьте красный пояс с филигранными серебряными пряжками, светло-зеленую юбку, поверх нее передник в пестрых ромбиках, белые чулки, хорошенькие остроносые башмачки, какие носят уроженки Телемарка, — и вы увидите прелестную Гульду.
Да, невеста Оле была поистине прелестна, и, хотя на личике ее лежала печать меланхолии, свойственной всем дочерям Севера, оно все же нередко освещалось улыбкой. При виде ее сразу вспоминалась Гульда Белокурая, чье имя носила наша героиня, — та сама Гульда, что, согласно скандинавской мифологии, охраняет домашний очаг, как добрая фея. Природная сдержанность скромной и разумной девушки ничуть не лишала ее грациозной живости, с которой она встречала постояльцев гостиницы Дааля. Ее знали все, кто занимался туризмом. И кто скажет, не привлекала ли их сюда сама возможность обменяться с Гульдой тем сердечным рукопожатием — «shake-hand», какого в Норвегии удостаивают всех без исключения?! Или после трапезы сказать ей: — Спасибо за вкусный обед. Tack for mad! И разве не приятно услышать в ответ ее свежий, звонкий голосок: — На здоровье. Wed becomme!
Глава IV
Оле Камп находился в плавании уже год. Как он и говорил в своем письме, зимний рыболовный сезон близ Ньюфаундленда был крайне тяжелым. Заработанные деньги, — когда их удается заработать, — даются рыбакам поистине каторжным трудом. Весеннее равноденствие знаменуется жестокими шквалами, которые, налетая на корабли в открытом море, способны за несколько часов разметать и потопить целую рыбацкую флотилию. Но зато рыба вблизи Ньюфаундленда водится в изобилии, и экипажи шхун, если повезет с погодой, бывают щедро вознаграждены и за утомительный труд, и за все опасности, перенесенные в этом средоточии ураганов. Впрочем, норвежцы издавна славятся как опытные моряки и никогда не теряют присутствия духа в трудных обстоятельствах. А трудностей этих — что в прибрежных фьордах, от Христиании до Нордкапа, что у скал Финмарка, что близ Лофотенских островов — яростно бушующий океан предоставляет в избытке. Только для того, чтобы пересечь Северную Атлантику и всей флотилией достичь богатых рыбой отдаленных мест близ Ньюфаундленда, требуется немалое мужество. В юности рыбаки переносят достаточно бурь у европейского побережья, но это лишь отголоски жестоких штормов, с которыми им приходится потом бороться у берегов Ньюфаундленда. Просто теперь они встречают эти штормы в самом их начале — вот и вся разница. Норвежцам было от кого унаследовать свое бесстрашие. Их предки прославились как храбрые мореплаватели в те времена, когда Хансены занялись торговлей в Северной Европе. А может быть, в старину и они слегка пиратствовали, но что поделаешь: пиратством тогда промышляло немало людей. Разумеется, с тех пор коммерция стала куда нравственнее, хотя позволительно предположить, что на этом пути ей предстоит еще сильно совершенствоваться. Как бы то ни было, норвежцы всегда были отважными моряками, являются таковыми сейчас и останутся ими в будущем. И Оле Камп, само собой, не подумал отказаться от дела своих предков. Своим обучением, своим посвящением в это трудное ремесло он обязан был одному старому бергенскому боцману каботажного судна. Все его детство прошло в этом порту, одном из самых крупных и оживленных в норвежском королевстве. |
