Блейд уже не пытался применять сильнодействующие аргументы вроде кинжала старого Асруда, но в глазах Састи изредка вспыхивал отблеск страха. Она была в открытом платье, оставлявшем полуобнаженными твердые маленькие груди, и странник подозревал, что сделано это не случайно: длинная царапина, тянувшаяся от ключицы и исчезавшая за корсажем, должна была напоминать ему о печальном событии. Он находился в Самматском центре Хорады уже третий день, и за это время царапине полагалось исчезнуть бесследно – если бы прелестный координатор заглянула на пару минут к врачу. Однако она этого не сделала, а продолжала носить отметину словно боевую награду – несомненно, желая воздействовать на совесть кровожадного пришельца с севера. Вполне в ратонском стиле, решил Блейд; за эти дни он впитал учебные ленты по истории и проникся духом местной философии. Одним из основных ее положений было непротивление злу насилием.

– Ты утверждаешь, что Найла была беззащитна, – голос Састи вновь вернул Блейда к обсуждаемому вопросу, – но мы все беззащитны перед вами! Не потому, что слабы телом или разумом, а в силу атрофировавшегося инстинкта убийства!

– Да, – согласился Блейд, – ттна оказали вам плохую услугу. Человек, не способный защитить себя, – это полчеловека.

– Ты что же, считаешь нас неполноценными? – координатор грозно нахмурилась. – Нас всех? Меня, Найду? Ты же говорил, что любил ее?

– Это запрещенный прием. Мы толкуем о вопросах философии, а ты переходишь на личности. Поверь, и ты, и Найла – очаровательные женщины, ‑странник с удовольствием отметил, что щеки Састи зарделись. – Готов признать, что ваши мужчины – образец мужества и силы. Но вам нечего делать в северных странах, где война и убийство являются способами выживания. ‑Блейд говорил с большой убежденностью; он являлся экспертом в подобных вопросах и полагал, что не перегнет палку и не выдаст своей истинной сущности. В конце концов, Рахи, сын старого Асруда, был сардаром имперской армии и прекрасно владел искусством отправлять людей на тот свет.

– Может быть, ты прав, – упрямые огоньки в глазах Састи потухли. – Я говорю не о Найле… скорее, о том, что нам действительно не стоит появляться в северных пределах. Но мы нуждаемся в информации… и, кроме того, Хорада не может оставить своих людей в беде, когда с ними случаются неприятности.

– Такие же, как с моим отцом? – спросил Блейд, и Састи окончательно сникла.

– Да, его мы тоже не смогли спасти… – наконец пробормотала она. ‑В империи он был один… Твой отец, Эльс, – женщина подняла глаза на Блейда, – был уникальным человеком. Таких среди нас мало… Он обладал огромными прирожденными способностями к тому, что ты называешь искусством выживания. Я думаю, – добавила она, помолчав, – что ты унаследовал этот талант.

– Не забывай, что я – особый случай, – странник усмехнулся. – По крови я только наполовину ваш. Другая половина – варварская, хайритская… И я получил воспитание в еще более варварской стране, чем Хайра – в Айдене, в гвардейских казармах Тагры… Для меня убить врага – что муху прихлопнуть.

Синие глаза уставились на него.

– Ты говоришь страшные вещи, Эльс… – голос координатора дрогнул. ‑Враг – тоже человек…

– Враг – всегда враг, – с философским спокойствием заметил Блейд, и вся жестокая мудрость Земли прозвучала в этой краткой сентенции.

– Врага можно превратить в друга, Эльс…

– Сказки! Врага надо либо купить, либо запугать, либо убить.