– Что бы там ни было, а владелец МЕДИУМа будет очень богат, – заметила Патриция. – Даже если правительство возьмет его под свой контроль, ему придется оплатить владельцу лицензию.

Карфакс хотел пройтись насчет сияния долларов в ее глазах, но воздержался. Если она думает o том, как могла бы разбогатеть, будь она признана законной владелицей, не ему ее упрекать. Она всего лишь человек. Да разве он сам не думал, что стоит ему жениться на Патриции, и половина этих миллиардов могла бы принадлежать ему? Может, поэтому он и занялся с Патрицией любовью? Но нет, сказал он себе, алчность не имела с этим ничего общего. К тому же алчность, даже подсознательная, не позволила бы ему рассердить ее сегодня утром. Разве он не стал бы делать все что угодно, лишь бы ей понравиться?

Но эти мысли могли вынырнуть из еще одного подсознательного источника. Им могло двигать желание уверить себя, что деньги не были побудительной причиной.

Жизнь достаточно сложна и без вмешательства покойников. Но уж если они объявились, никуда от них не денешься.

Он вышел из отеля в девять утра. Воздух был чистым, и по синему небу плыли несколько облачков, не затронутых вчерашним посевом. Он увидел поблизости автобусную остановку, но предпочел пройтись до линии экспресса «Ла Бреа».

Экспресс проходил неподалеку, а Карфаксу не помешает побольше двигаться. К тому же он собирался проверить, нет ли за ним слежки, и взглянуть, насколько изменились окрестности. Он шел по солнечной, стороне бульвара Уилшир, то и дело останавливаясь поглазеть на витрины. Если кто и следил за ним, то делал это незаметно. Да он и не думал, что Вестерн считает его настолько серьезной угрозой для себя, чтобы держать под непрерывным наблюдением. Патриция осталась в его номере на всю ночь, но это не порочит ни Карфакса, ни Патрицию. Такими вещами теперь никого не удивишь.

Он обнаружил, что Миракл Майл не особенно и изменилась, только пешеходных мостиков стало больше. Улицы по южной стороне, Восьмая и соседние с ней, больше не состояли из сплошных особняков. Их снесли и заменили высокими многоэтажками и парковками. Меж ними торчала структура на восемьдесят этажей без единого окна, скрывающая нефтяные насосы.

На станции «Ла Бреа» он поднялся лифтом на платформу и через минуту уже садился в экспресс Экспресс доставил его прямиком до остановки «Сансет», где он пересел в автобус до Хайленда. Оттуда он добрался на такси Туре встретил его у вОрот здания Вестерна.

– Вы, наверное, слышали вчерашние дебаты в телеэфире? – спросил он.

– А кто не слышал? – усмехнулся Карфакс.

– Возможно, вы не знаете, что племянница Шэлланда подает на нас в суд, – сообщил Туре. – У нее нет ни единого шанса, поскольку епископ подписал бумаги, освобождающие нас от ответственности. Но это чертовская канитель. Мистер Вестерн, – конечно, даст показания в суде, чтоб избавиться от нее, но это создаст скверный прецедент Хотя во всем этом есть и одна хорошая сторона. Разумеется, с нашей точки зрения, – добавил он, увидев, как поднялись брови Карфакса. – Мы собираемся через пару дней расспросить самого епископа. Чтобы не возникало сомнений относительно его личности, мы пригласили и его племянницу. Она отказалась, но у нас достаточно людей, близко с ним знакомых, которые смогут его опознать.

Карфакс следовал за Турсом ко входу в здание.

– Зачем вы это делаете? – поинтересовался он.

Туре уже открыл было перед Карфаксом дверь, но загородил собой вход.

– Что вы имеете в виду?

– Зачем вам говорить с епископом?

– Вот оно что! – усмехнулся Туре. – Ну, если епископ не в аду, не в раю и не в чистилище, и он сам это подтвердит, что тогда останется от его религии?

– Вы опубликовали около дюжины интервью с католиками и представителями прочих исповеданий, – ухмыльнулся Карфакс.