Тут-то к нему и вернулись прежние подозрения, что Вестерн мог подослать ее, а все ее поведение – хорошо разыгранный спектакль.

«Ты ублюдок, – сказал он себе – Ты слишком циничен. А еще ты боишься привязаться к женщине. Ты до смерти боишься, что с ней опять что-нибудь случится и это заставит тебя страдать».

– Ты никогда не рассказывал мне про свой нервный срыв, – заметила Патриция, потягивая напиток.

Не пытается ли она вытянуть из него информацию, которая пригодится Вестерну?

– Странный у тебя вид, – сказала она. – Извини, если я любопытничаю. Не хочешь говорить – не надо.

– Я не люблю об этом говорить, потому что в пересказе даже мне самому эта история кажется еще более невероятной. Я все твержу себе, что есть только одно объяснение: я тогда спятил. Хотя и временно. Случались всякие странности, тому есть масса объективных доказательств. Но воспринимал я их через очень искаженный фильтр. А свидетели, на чью поддержку я рассчитывал, пошли на попятную. Даже те, кому я больше всех доверял. Но они тоже не хотели, чтобы их сочли психами.

– А что происходило? – с интересом спросила она, нагнувшись вперед.

– Вампиры приходили, – улыбнулся он, – и оборотни, призраки и привидения, и всякие ночные кошмары. И дневные тоже. Но мне наверняка подсунули ЛСД или что-то в этом роде. Тогда эти кошмары казались мне объективно существующими. До сих пор иногда кажутся. Но на самом деле такого не бывает, так что я находился под воздействием какого-то психоделика. Так я всем говорю. Но я несмотря ни на что не уверен, что все на свете можно объяснить с помощью Науки – с заглавной буквы «Н», разумеется.

– Так в чем же дело?

– Меня объявили психически здоровым, и я намерен и дальше оставаться таковым. Хватит об этом.

Патриция казалась разочарованной.

– Извини, – сказал он, – но подробности могут убедить тебя, что я ненадежен. Возможно, так и есть. Во всяком случае я оставил работу детектива, переменил имя и исчез. И вот я снова в Лос-Анджелесе, и опять занимаюсь расследованием. Грош цена всем добрым намерениям.

– Еще один вопрос, и я умолкаю, – настаивала она. – Ты принимал ЛСД?

– Нет, мне его в питье подсыпали.

«Окажись она агентом Вестерна; – подумалось ему, – что ей помешает подсыпать мне наркотик и таким образом дискредитировать меня?».

Если она и собиралась это сделать, то не сегодня. Она не пробыла вне его поля зрения ни секунды.

Он устыдился своих подозрений, хотя логика и убеждала его, что он обязан подозревать каждого.

– Меня ждет ванна, – заявила она, вставая.

Нет ничего дурного в том, чтобы заглянуть в ее сумочку, заверил он себя. Дураком он будет, если не заглянет. И все же ему казалось, что он предает ее – особенно когда в сумочке не обнаружилось ничего сверх обычного. В том числе он нашел и бутылочку противозачаточных пилюль.

Тогда он и решился. Когда она вышла из ванной, он уже ждал. Патриция бросила на него быстрый взгляд и скользнула в его объятия.

Потом, уже засыпая, он спросил себя, могут ли мертвые видеть живых. Фрэнсис бы это не понравилось – ну так и нечего ей торчать рядом. К тому же мертвым нужна машина, даже чтобы пройти полпути до этого мира.

«Да что это я? – подумал он, прежде чем сон сморил его окончательно. Я же не верю в загробную жизнь. Рэмсы – это существа из параллельного мира. Или еще что-нибудь».

ГЛАВА 9

– Ничего не доказано и не опровергнуто, – вздохнул Карфакс. – Епископ подверг МЕДИУМ экзорцизму и помер от сердечного при ступа, вот и все.