– Я был одним из первых пациентов.

Вошла миссис Вебстер, и разговор утих. Теперь на миссис Вебстер был белый хитон, до того тонкий, что отсутствие белья было очевидным. Груди у нее выглядели такими крепкими, словно их накачали клинитом. Неужели она тоже оделась подобным образом, чтобы отвлечь Карфакса? Если так, то она преуспела.

– Присаживайтесь, будьте любезны, – произнесла она, указывая на большой стол черного дерева со столешницей, инкрустированной яркими изображениями рыб, дельфинов и осьминогов.

Все сразу направились к столу, кроме мисс Шегети, задержавшейся, чтобы нажать на скрытую в стене кнопку. Оконный свет померк. Когда мисс Шегети усаживалась, окно уже превратилось в темно-красный прямоугольник с темно-синим пятном солнца в центре. Комнату быстро заполнил густой красноватый полумрак. Мисс Шегети, сидящая напротив Карфакса, превратилась в темно-синюю статую с черными сосками. Он взглянул на Патрицию и увидел синий призрак. Его собственные руки тоже были синими.

Должно быть, кондиционер понизил температуру, самое малое, градусов на десять: Карфакса неожиданно пробрала дрожь.

Миссис Вебстер села справа от Гордона и взяла его кисть в свою прохладную маленькую руку.

– Теперь составим живую цепь.

Карфакс взял за руку миссис Эпплчард, жену художника.

Рука у нее оказалась гораздо теплее, чем у миссис Вебстер.

– Это нужно, чтобы установить между нами течение витального потока, объяснила миссис Вебстер. – Просто сидите и медитируйте, Патриция и Гордон, размышляйте о чем угодно. О чем-нибудь хорошем, если можете. Предлагаю вам подумать о любви: для начала это самые лучшие мысли.

Задача нетрудная, подумалось Карфаксу. Мисс Шегети покачивалась на своем стуле взад-вперед, и синие осцилляции доказывали, что ее грудь не имеет ничего общего с клинитом.

Интересно, о чем думает Патриция? Если и она смотрит на мисс Шегети, то никак уж не о любви.

Странноватая прелюдия перед контактом с покойными. Но психологи – во всяком случае некоторые – утверждают, что в уме многих американцев секс и смерть взаимосвязаны. Так сказать, лицевая и оборотная сторона психической монеты. По мнению Карфакса, эта валюта изрядно обесценилась.

– Ощутите поток, – тихо произнесла миссис Вебстер. – Почувствуйте, как он течет от одного к другому, через всех нас, снова и снова, все сильнее с каждым кругом.

Внезапно Карфакс ощутил покалывание там, где его кожи касалась рука миссис Вебстер. Несколькими мгновениями позже покалывание возникло в месте прикосновения миссис Эпплчард.

Кто-то дернулся, проскочила крохотная голубая искорка, и Патриция вскрикнула.

Карфакс тоже испугался, но тут же стал прикидывать, не спрятан ли где включенный электрогенератор. Едва ли: в тонкую столешницу и ножки стола можно запрятать разве что небольшую батарейку. Конечно, скрытая проводка может вести к генератору, спрятанному под полом. Тоненькие такие проводочки. А контакт замыкает голый живот миссис Вебстер или мисс Шегети.

С другой стороны, искорка была обязана своим возникновением скорее статическому электричеству.

– Разомкните, пожалуйста, цепь, – попросила миссис Вебстер.

Миссис Эпплчард вздохнула и отняла руку. Шегети встала, распространяя вокруг себя вибрации, и отошла. Карфакс поднялся и приблизился к Патриции.

– Как ты?

– Неплохо бы выпить, – сказала она, вставая. – Но миссис Вебстер говорит, что во время сеанса нельзя пить даже воду. Хоть бы свет включили. Все так мрачно выглядят.

В темноте вспыхнула спичка. Ее огонек осветил бледное лицо мисс Шегети с сигаретой во рту. Мгновением позже Карфакс ощутил едкий запах.

Патриция вздрогнула, но испугала ее не Шегети: в комнату молча вошла совершенно синяя служанка. Она несла сосуд, от которого исходило слабое оранжевое мерцание.