— Я готова согласиться с вами рассудком, Ники, — тихо сказал она. — Возможно, вы правы. Но сердцем… Мне очень скверно, Ники.

— Все мы время от времени проходим через такое, дорогая. — Он ободряюще улыбнулся ей. — События, которые преподносит нам жизнь, часто не зависят от нашей воли. Поставил на красное, выпадет черное… Вот и сейчас выпало черное. Но в следующий раз, когда вы опять поставите на красное, вы, возможно, угадаете. Нужно помнить, что жизнь, как и все остальное, имеет две стороны, нужно уметь спокойно принимать то, что она нам приносит, и научиться расслабляться. Просто потому, что нам больше ничего не остается.

Фенелла взглянула на Беллами, и ему показалось, что ее казавшиеся стеклянными глаза ожили.

— Мне хотелось бы, чтобы вы оказались правы, Ники, — с тоской прошептала она.

Беллами достал из внутреннего кармана пиджака десять десятифунтовых банкнот.

— Это те деньги, которые я обещал Харкоту. Теперь они ваши. И мой вам совет: уезжайте из Лондона. Уезжайте в деревню — в Девоншир или в Сомерсет, или еще куда-нибудь. Туда, где нет коктейль-баров, а люди на улицах здороваются со всеми встречными, даже незнакомыми. Найдите место, где вы сможете рано ложиться и рано вставать, есть простую пищу, гулять по полям и вересковым пустошам. Постарайтесь выбросить из памяти Пикадилли, бары и эти грязные притоны, называемые ночными клубами. Забудьте Харкота, как если бы его и не было.

Уверяю вас, вы очень быстро придете в норму — через месяц вас никто не узнает. — Он пододвинул деньги к ее руке.

— Благодарю вас, Ники. Вы очень внимательны и по-настоящему великодушны. Я… может быть, последую вашему совету. Но… если я так поступлю… где я вас найду… когда-нибудь?

— Я сам найду вас, Фенелла, — пообещал Беллами. Он еще раз ободряюще улыбнулся ей, взял шляпу и покинул «Малайский клуб».

Когда он скрылся за дверью, Фенелла положила деньги в сумочку и припудрила носик.

2

Беллами подошел к машине, стоявшей во главе цепочки такси, ожидавших у тротуара ярдах в тридцати от «Малайского клуба», и попросил водителя отвезти его к Казармам Веллингтона. Откинувшись на спинку сиденья, он анализировал случившееся, мысленно выстраивая события последних дней в строгую логическую цепочку. Синий цвет фар встречных машин, возникавший из темноты и во тьме исчезавший, настраивал на размышления об эфемерности большинства жизненных реальностей… да и самой жизни тоже.

Он подумал о Марче. Теперь Марч уплатил то, что задолжал обществу. Не было сомнений в том, что стало причиной его смерти; неопознанный автомобиль лишь реализовал то, что обязательно должно было случиться. Уплаченная Харкотом цена была высока… но только для самого Харкота; с другой стороны, для Марча с его слабохарактерностью и безвольной порочностью, с его неумением реализовать себя, найти свое место в жизни или хотя бы посмотреть в глаза действительности, случившееся было, возможно, наилучшим исходом. Где он был бы в большей безопасности, чем за стенами морга? На губах Беллами появилась сардоническая улыбка.

Взгляд его смягчился, когда он подумал о Кэрол. Вот это настоящая женщина! Красивая, умная, волевая, сообразительная — человек, которому можно довериться во всем и который никогда не предаст. Алчность, мелочность, тщеславие, подлость совершенно чужды ей.

А Фенелла? Беллами с сомнением покачал головой.