|
Под их безжалостными взглядами он ощущал неловкость. В глазах Тесс он являлся трусом, для Мелфи был слабаком. Для них обеих Фрэнк стал яблоком раздора, а потому чувствовал себя скованным, достойным презрения, лишенным чувства собственного достоинства. Каждая из двух женщин претендовала на него, нимало не заботясь о его желаниях. Сам же он уже не знал, чего ему хочется. Единственное, о чем он мечтал, чтобы они больше не дрались за него! Он бы с удовольствием остался с одной из них, но был абсолютно не в состоянии выносить тогда взгляд другой, которой он должен был бы пожертвовать. Трепет охватывал его при мысли, что одну из них он мог бы покинуть.
Войдя в бар, Фрэнк сел на высокий стул у стойки. К его горечи примешивалось своеобразное чувство удовлетворения: на пару часов он был свободен от общества своих дам. Один в городе, недоступный для них, способный делать все, что угодно, даже если речь шла о каких-то мелочах, он почувствовал себя вновь мужчиной. Мир женщин — это сложный лабиринт, полный ложных путей и капканов. Борьба ведется дипломатическим путем, вражеские партии исполняют роль двойного или тройного шпионажа, победа противоположной партии никогда не признается, и для мужчины остается лишь один путь... быть побежденным! Может, поэтому так много одиноких мужчин сидели в баре. Это нейтральная территория, где в тиши они могут помечтать о том, чтобы вновь стать самими собой... — Нет ли у вас зажигалки, месье? Оторванный от своих размышлений, Фрэнк обернулся. Девушка была белокурой, хорошенькой, она улыбалась и, определенно, не обладала предрассудками. Фрэнк протянул ей зажигалку и спросил то, чего она ждала от него: — Не хотите ли выпить? — Коньяк, — тут же ответила девушка, обращаясь непосредственно к бармену. Со скуки Фрэнк внимательно посмотрел на девушку и даже улыбнулся, так похожа она была на Тесс, прямо как сестра. Не чертами, не выражением лица, но каким-то своего рода шаблоном внешности. Они явно были одного поля ягоды, несмотря на различие в воспитании и окружающей среде. Были похожи фигура и лицо, кожа и цвет ее, грациозные движения... Такая же женщина, возможно, даже в душевных проявлениях такая же... Только, чтобы получить Тесс, он должен убить Мелфи, а чтобы заполучить эту, следует лишь договориться о цене. Обе эти женщины в момент объятия будут произносить одинаковые слова, шептать «любимый», обвивать его шею руками и дарить ему, вероятно, одинаковое наслаждение. А насколько велико будет это наслаждение, зависит, в конце концов, от его силы воображения, а не от их эротических способностей. Почему, собственно, любят и желают какую-то одну женщину, а не другую? Существует ли вообще любовь, или это лишь радость от победы над соперником и от преодоления препятствий? Если бы эта девушка попросила прикурить где-нибудь в салоне, а не в баре, его фантазия вряд ли разыгралась бы и он не принялся бы мечтать... — А вы, однако, не слишком словоохотливы, — заметила девушка, не зная, как вывести его из задумчивости. — Ваше здоровье! — произнес Фрэнк, поднимая бокал. — Вы американец? — Нет, француз. — Ах! — не к месту ответила девушка. — Так вы здесь, в Италии, проводите отпуск? Как ярмарочный глашатай, она заученно исполняла привычную программу. Наверняка у нее имелась квартирка, обставленная с показной роскошью, автомобиль с откидным верхом и ребенок где-нибудь в деревне. Фрэнк с симпатией посмотрел на нее. Она была лояльной противницей в борьбе полов, не имеющей ножа за пазухой. Она продается, не отдаваясь, ибо никого не касаются тайны ее души. — Как зовут тебя? — Лидия. Непроизвольно Фрэнк рассмеялся. Они всегда выискивают имена, за которыми ничего не скрывается. — А вас? — поинтересовалась девушка не из любопытства, а потому, что дело, кажется, налаживалось. |
