— Хорошо, — не могу не согласиться с таким наставлением на путь истинный. — Пусть я фраер. А ты кто? Вижу деловой. Перстенек на твоем пальце интересный. Значит, срок звонком отсидел? Только, думаю, эту наколочку ты немного переделал.

Уголовник бросил взгляд на свое украшение так, словно увидел его впервые.

— Явно переделал, — несмотря на его предупреждение, продолжаю выступать, — там, наверняка, раньше не сплошное черное пдле было, но и белый фон с тремя точками по середине…

Приземистый рванулся из-за стола, однако Ляхов схватил его за брючный ремень и усадил на место. Уличкин смотрел на меня с явным любопытством, сквозь которое сквозила все та же ненависть. Зато двое других не сводили жадных взоров с явно перепуганной Марины.

Я насмешливо посмотрел в сторону нервничающего охранника Ляхова и продолжил:

— Даже фраеру западло сидеть за одним столом с таким, как ты. Понял? Ты же наверняка был сукой у ментов на откупе и тебя петушили у параши. И запомни, если ты меня еще раз коснешься, я пусть сдохну при этом, но руки тебе оторвать успею. Несмотря на то, что таких, как ты, козлов, можно бить только ногами.

— Сиди! — впервые я услышал, как Ляхов разговаривает на повышенных тонах, и ерзавший при моих словах приземистый даже не сдвинулся с места.

— Обстановка у нас явно неделовая, — снизил тональность Анатолий Павлович. — Значит, так. Мотя, Гена, вы с девушкой посидите в моем кабинете. Жаль ушей дамы, такие слова слушает.

Мне очень хотелось рассмеяться, потому что Ляхов делал как раз то, на что мы рассчитывали. Однако вместо похвалы его действиям немного перепугано выпаливаю:

— Если вы ее хоть пальцем…

— Это от вас зависит… — важно бросил Ляхов.

— А ну, стой, — взял на себя командование Уличкин, — интересно, зачем он ее сюда притаскал?

— Для ведения протокола, — без колебаний бросил я. — В конце концов нам с Анатолием Павловичем предстоит заключить договор о любви и дружбе. Иначе из создавшейся ситуации мы не выскочим.

Ляхов тут же доказал, что на Уличкина ему плевать и терпит он присутствие президента только из уважения к своему партнеру из прокуратуры.

— Гена, Мотя, что я сказал, — тоном, не терпящим возражений, бросил Ляхов.

Мотя и Гена вывели Марину из комнаты с явным удовольствием. Им, видимо, было более приятно общаться с девушкой не в такой представительной компании. Я мысленно попрощался на веки вечные с этой парочкой и обратился к Ляхову:

— Анатолйй Павлович, вы знаете, что ранен мой коммерческий директор?

Ляхов вопросительно посмотрел на Уличкина. Тот отвел глаза в сторону, налил в фужер водку и залпом выдоил его до дна.

— А, господин Уличкин забыл вас предупредить об этом инциденте. Вы ведь с Рябовым хорошо знакомы, Анатолий Павлович. Жаль мне вас. Видите, как наш витязь в пантеро-вой шкуре занервничал? Он ведь уверен — Рябова убили. Его хозяин в этом деле — большой мастер. Ваш дружок, Ляхов, просто подставляет вас, другой кандидатуры ему и не нужно. Уж слишком вы много ошибок сделали. Ты, Уличкин, не нервничай, половина дела все-таки удалась — женщину убрали. Видимо, Анатолий Павлович, вы были со своей возлюбленной чересчур откровенны.

— Его надо кончить, — вмешался в разговор татуированный.

— Вы, Ляхов, подумайте над таким предложением, — не позволяю кому-либо решать свою судьбу. — На вас пока повесят всего один труп. Какая, в принципе, разница, если все равно судебный процесс не состоится? Вы же явно тянете на погибшего при задержании. И окажется, что вы не только ранили коммерческого директора фирмы «Козерог», но и известного бизнесмена Градуса до этого прикончили.