Я позвонил еще раз и окинул взглядом дверь. Сразу ясно, пенсионер — человек обеспеченный, раз на такую дверь раскололся. Это настоящая бронированная дверь, а не фуфель под нее, однако и она распахнула свои объятия Саше. Даже дверь перед таким обходительным мужчиной не устояла. Тем более, мой водитель — человек порядочный, в доме отставника, наверное, есть более дорогие вещи, чем предохранитель телевизора.

Я уже собрался уходить, когда настороженный голос из-за двери спросил:

— Кто там?

— Мастера вызывали? — равнодушно буркнул я недовольным тоном.

Тут же призывно зажглась лампочка над дверью, мелькнула тень в панорамном глазке. Свет погас еще до того, как полковник в отставке начал командовать замками двери. Еще один борец за экономию электроэнергии, подумал я, и поздоровался таким тоном, словно не к клиенту пришел, а вернулся к себе домой, застукав благоверную с таким дородным мужчиной:

— Чего вы, папаша, не открываете? У меня еще два вызова.

— В сортире был, — чистосердечно раскололся отставник.

Видимо, от нетерпения дождаться меня на него понос напал. Однако вместо того, чтобы гостеприимничать, полковник бросил командным тоном:

— Обувь сними, вот тапочки.

— Папаша, я бабки не за стриптиз получаю, а совсем по другому поводу, — тем же недовольным тоном продолжил я, однако полковник явно предпочитал чистоту в доме скорейшему выздоровлению телевизора. Пришлось выполнять его боевой приказ. В конце концов есть такая традиция — выполнять последнее желание человека. Хотя сам Прохоров вряд ли ей следовал, я проявил человеколюбие и потопал в носках по паркету в комнату. Сейчас меня только эти носки от Сабининого целителя отличают.

— Что у вас, папаша? Говорите, пока я насморк не прихватил.

— Сломался, падло, — выдал причину поломки телевизора мой клиент.

Я снял заднюю панель, открыл «дипломат», набитый инструментами, для вида поковырялся отверткой во внутренностях телевизора, в устройстве которого разбираюсь не хуже этого полковника. Полковник настороженно следил за моими действиями.

— Это будет стоить пять долларов, папаша, — буркнул я глухим голосом. — Надо деталь ставить. Заграничную.

— А дешевле нельзя?

— Папаша, я на пенсионерах не наживаюсь.

— Действуй, — приказал полковник таким голосом, что мне поневоле захотелось стать по стойке «смирно».

И однако вместо этого я просто-напросто поставил в гнездо предохранитель от этого же телевизора, и спустя полминуты он уже демонстрировал бьющих друг друга клюшками спортсменов под громкие вопли трибун и причитания комментатора. Если сейчас период закончится, мне не следует спешить. Вдруг во время перерыва кто-то из соседей нашего ветерана на площадку выскочит, перекур устроит. И чего это у людей такие замашки дурные, брали бы пример с меня, курили бы в доме — меньше свидетелей всяких на свете было бы.

— До окончания первого периода еще много времени, — поведал телевизор в то время, когда я крутил ручки настройки, — чтобы забить ответную шайбу. С площадки удален…

Кто там удален, меня уже мало интересовало, потому что таймер в углу экрана показывал двенадцать минут тридцать две секунды чистого игрового времени.