– Тебе в кавалеристы надобно было! – заметила девушка, когда преображенец подъехал к окну кареты вплотную.

– С моим ростом? – рассмеялся он. – Меня ж из-за любого пригорка видно будет! Да и лошадь мне нужна на два вершка. Нет, уж, Настенька, это пусть Левшин на лошадях носится, я уж как-нибудь волком побегаю.

Девушка смущенно улыбнулась и откинулась на спинку сидения. Ласковое обращение к ней Григория смутило даже больше, чем вчерашний поцелуй.

Рассматривая преображенца сквозь полуопущенные ресницы, Настасья посмела надеяться, что семейная жизнь будет не такой уж и безрадостной. Вспомнился зверь, стерегущий её сон, и жгучие, опаляющие губы поцелуи.

Карета вдруг остановилась. Открыв глаза, Настя поняла, что они остановились у караульного домика на въезде в Питерсхофф. Григория рядом не было.

– Что случилось? – девушка встревоженно выглянула из окна.

– Простите, барыня, проверка! – браво отрапортовал ей один из солдат, судя по мундиру, семеновец. – Не могли бы вы выйти? Нам вашу карету осмотреть надобно!

– Осмотреть? Но к чему? – Настя растеряно посмотрела на хмурого Петра.

– Приказ имеется! – солдат поднял палец вверх.

Девушка вышла из экипажа, заметив, что она не одинока, рядом стояли еще две кареты, которые досматривали солдаты.

– Семен, что происходит? – раздался громкий оклик.

Настя обернулась. Белов, сжимая в руках небольшой букет васильков, подъехал к караулке. При виде невесты, вышедшей из кареты, он нахмурился.

Солдаты тотчас вытянулись в струнку.

– Досмотр всех экипажей, ваше благородие! – отрапортовал один из них.

– Кто приказал?

– Светлейший князь Черкесов!

Белов кивнул.

– Да вы проезжайте, ваше благородие! – предложил один из караульных. – приказ лишь экипажей касается.

Григорий окинул смельчака грозным взглядом и хотел ответить, но его опередили.

– Гришка! Белов! – где тебя черти носят! – Левшин полетел на коне и осадил так, что гнедой взвился на дыбы.

Впрочем, всадника это ничуть не смутило, и он, как ни в чем не бывало, продолжал:

– Тебя Бутурлин обыскался!

– С чего вдруг?

Левшин бросил быстрый взгляд на стоящих рядом солдат и подъехал почти вплотную, совершенно не замечая прижатые уши обоих коней.

– Зверь снова на охоте был, – тихо сказал измайловец. – Бабу загрыз. Тело только сейчас нашли.

– Где? – Григорий сверкнул глазами.

Гнедой жеребец Левшина заржал и закрутился на месте.

– Ты мне коня не пугай! – прикрикнул на друга Левшин. – Ишь, глазища выпучил! – и, понизив голос, добавил. – За гранильной фабрикой. Там водоток к Самсону.

– Ясно, – Белов задумчиво посмотрел на Настю, уже садившуюся в карету.

Девушка выглядела встревоженной.

– Сказывать ничего никому не велено, на дорогах патрули да облавы, – предупредил Левшин.

– Ты Настю проводить сможешь?

– Нет. Меня тоже затребовали. Я ж тогда в первом патруле был.

Григорий кивнул и тронул коня, подъезжая к карете.

– Что случилось? – девушка вопросительно посмотрела на жениха.

В серых глазах плескалась тревога, и Белов замялся, не зная, что сказать. Пугать особо не хотелось, а врать не имело смысла.

– Да так, по службе надобно отлучиться. Езжай к дому, – не дожидаясь ответа, Григорий выслал коня вперед и помчался по дороге, умело огибая экипажи и одиночных всадников.