— Хо! Житель Бездны, Темный Громовержец — услышь нас!

— Услышь наши молитвы! Пейте... ешьте в честь жертвоприношения! — прокричала Яна, ее красные губы скривила жестокая усмешка.

— Повелитель Озера! — прогремели курупури. — Взгляни на нашу жертву!

Затем повисло молчание, тяжелое и мрачное.

— Жрица должна быть невинной, — сказал Яна приторно злобным голосом.

Кивнув, Зол повернулся к Аласе. Вытянув руки, он сорвал с нее накидку, которая и без того представляла собой одни лохмотья. Аборигены охнули.

Девушка осталась нагой. Ее бронзовые волосы спутанными прядями покрывали голые плечи. Она инстинктивно подняла руки, пытаясь прикрыться.

Зол рассмеялся, взглянув на обнаженную девушку, на изящные изгибы ее тела, безупречные в своей красоте. Затем жрец снял накидку с перьями с Яны и набросил ее на плечи Аласы.

Тошнота подступила к горлу Мэйсона, когда он увидел тело жрицы, голое, не считая узкой набедренной повязки. С ног до головы оно было покрыто татуировками. Красные и голубые узоры обводили ее груди и шли по округлым бедрам. Представив многие месяцы жуткой боли, которые, очевидно, пришлось вынести девушке, Мэйсону вдруг стало плохо.

Крики стихли.

— Она — невинна! Прекрасно! Вечером начнутся испытания, — проговорил Зол. — На нее будет поставлена метка Громовержца.

Метка Громовержца? Задрожав, Аласа поплотнее завернулась в прозрачную накидку. В глазах Яны Мэйсон увидел красное пламя ярости. Ее ресницы опустились, и она отвернулась.

Курупури обступили Мэйсона. Несмотря на отчаянное сопротивление, его все равно вывели из храма и затащили в хижину. Там ему опять связали ноги и оставили одного.

Вечер тянулся неимоверно долго. Изредка заходил стражник, чтобы проверить путы пленника. Хотя Мэйсон пытался с ним заговорить, успеха он не добился. Возможно, курупури запрещалось вступать в беседы с пленными.

Сразу после заката снаружи раздались голоса, и вошла жрица Яна. Рядом с ней стояли двое аборигенов. Один из них был тем самым стражником. Он развязал Мэйсону ноги и вместе со вторым курупури вышел из хижины. Жрица встала на колени рядом с Мэйсоном.

В тусклом свете уродующих татуировок видно не было, и Мэйсон мог разглядеть только гладкие изгибы тела девушки, едва скрытого под тонкой тканью.

— Стражник ушел. Я сказала ему, что Зол хочет, чтобы тот пошел на охоту. А другой, кто ждет снаружи, — мой друг.

Мэйсон пристально посмотрел на нее.

— Мне тоже нужны здесь друзья, — медленно проговорил он, с трудом находя подходящие слова.

— Да, это так, — кивнула она. — Ты хочешь спасти белую девушку?

— Да! — быстро сказал Мэйсон. — Ты поможешь мне?

— Возможно.

— Почему? — Он не совсем доверял девушке, в чьих глазах так быстро вспыхивала убийственная ярость.

— На твоем месте я бы не медлила. Вы чужаки, я знаю это. Вы — не боги, как говорят некоторые, иначе ты бы не лежал тут связанный и беспомощный. Мне не важно, откуда вы пришли, если вы покинете деревню как можно быстрее.

— Место... место, где нас схватили. Оно далеко отсюда?

— Нет. Ты видел брешь в горах — проход? Это близко, сразу за кратером. Можно добраться за четвертую часть дня. Что касается того, почему я тебе помогаю, — потому, что белая девушка займет мое место! Белокожие жрицы правили моим племенем многие годы. Когда умерла последняя, я заняла ее место. Золу это не понравилось, поскольку я не всегда подчиняюсь ему. Теперь он увидел возможность сместить меня и получить жрицу-марионетку... Я бы убила белую девушку, но это святотатство. Меня бы стали пытать... но если ты убежишь вместе с ней, все будет по-другому.

— Тогда развяжи меня, — нетерпеливо сказал Мэйсон.