— Вот как?

— Конечно. У меня вот, например, сейчас дела идут неважно. Старый Сэм Делафилд переманил всех поставщиков в клуб — там сейчас вся жизнь сосредоточена. А к нам заходят только свои.

— Так почему бы вам не закрыться и не подождать, пока кончится турнир?

— Не могу себе позволить пропустить хоть одного посетителя, — посетовал бармен. — Ну и как вы думаете, мистер Стайлс, что случилось с этой мисс Ландерс? У вас, должно быть, большой опыт по части подобных случаев. Ведь это же явно какой-то псих!

— Я только что из полицейского отделения, — сообщил Питер. — Там пока ни у кого нет четких соображений на этот счет.

— Я думаю, если найдут, надо его охранять получше — народ в городе захочет сам с ним расправиться. Люди потеряли покой, да и неудивительно — такой псих разгуливает на свободе. А если его не поймают до конца турнира, мы все начнем подозревать друг друга — будем думать, что это кто-то из местных. Куда же это годится?

Пока ни у кого нет четких соображений, подумал про себя Питер еще раз по дороге из ресторана в больницу на окраине города. Зато есть подозрительные наблюдения. Если Билли Пауэрс говорит правду, то целая цепь событий принимает другую окраску, другой оборот и другое значение. Какие вообще у него есть основания верить Билли Пауэрсу, этому дешевому охотнику за бабьими юбками? Ответ представлялся Питеру таким: если Пауэрс лжет, то эта ложь настолько абсурдна, что не может иметь никакого смысла. Ведь он мог придумать десяток других историй, способных прозвучать куда более убедительно. Вряд ли, изобретя такую, казалось бы, невероятную историю, он мог рассчитывать на то, что ему поверят.

Таким образом, если верить Билли Пауэрсу, сразу же возникает вопрос: кто такая Эллен Ландерс? В таком случае она перестает быть жертвой изнасилования, а становится сочинителем истории об изнасиловании. Это означает, что она не слышала никакого смеха! И не имела оснований стоять на крыльце с ружьем в руках, защищаясь от насильников, потому что никаких насильников не было! Она не могла застрелить двух невинных человек, по ошибке приняв их за насильников, потому что их не существовало. Она не была жертвой, а просто придумала эту историю. Но зачем? С какой целью?

Ответ на эти вопросы находился за кирпичной стеной больницы, возле которой Питер припарковал свою машину. Эллен Ландерс была единственным человеком, который мог рассказать ему всю правду целиком.

Из надписи на табличке Питер узнал, что больница является даром старого Сэма Делафилда городу. Да, этот город действительно с потрохами принадлежал мистеру Делафилду. И он, должно быть, ревностно охранял его. Охранял от чужаков, явившихся сюда, чтобы причинить городу вред.

Больничное начальство не очень-то жаловало представителей прессы, даже таких известных, как Питер Стайлс. Главного врача мистера Хершела, судя по всему, кто-то уже настроил против.

— Мы не можем предоставить вам отчет о состоянии пациентки, мистер Стайлс, — сказал он. — Сегодня я уже отказал десятку репортеров.

Казалось, он вообще был не очень-то доволен тем, что ему приходится находиться здесь. Невысокий, коренастый, в спортивной куртке и брюках, он скорее всего собирался туда, где шли соревнования, а не на дежурство возле Эллен Ландерс, оторвавшей его от удовольствия.

— Рад слышать, что она все еще является вашей пациенткой, — сказал Питер.

Мистер Хершел сразу понял его:

— Поверьте, мистер Стайлс, мне бы хотелось быть вам более полезным. Я немного наслышан о вашем участии во всей этой истории, и мне кажется, тот факт, что мисс Ландерс еще жива, ни для кого не секрет.

— Могу я поговорить с ее лечащим врачом?

— Без моего содействия, — ответил мистер Хершел.