— А если…?

Майор кашлянул, и констебль кивнул.

— Да. Хорошо.

— Его зовут Ольгун, — сказала Виддершинс, ощутила, как одно бремя пропало с плеч, но сменилось другим. — Он… он был… богом людей севера. Не из Соглашения. Я поклоняюсь ему, и он… защищает меня, как может. Работает со мной. Он… — она улыбнулась, зная, как это прозвучит. — Он — мой друг.

Ольгун просиял.

— Не зазнавайся. Порой и ты раздражаешь, — она невольно рассмеялась, но не от ответа Ольгуна, а от взглядов остальных. — Знаю, звучит безумно, но…

— Нет, — Игрейн не замечала, что без остановки качала головой. — Я тебе верю. Я знаю теперь, что ощущаю, и чувство такое ясное.

— И я тоже, — добавил Сикар. — Но я не понимаю. Бог не должен давать столько силы одному человеку. Ольгун так силен?

— Не силен, — призналась Виддершинс. — Он просто сильнее сосредоточен. У него… есть только я.

Епископ, монах и жрица отпрянули, словно их ударили.

— Я о таком не слышал! — охнул Сикар. — Поразительно!

— Как это случилось? — спросил брат Ферранд. — Бог, еще и северный, которого не должно тут быть?

Виддершинс глубоко вдохнула. Если от признания будут проблемы, они впереди. Это не имело значения ни для кого, но для стражи среди них…

Робин подошла и сжала руку Виддершинс. Воровка улыбнулась и продолжила:

— Поклонение Ольгуну принес в Давиллон исследователь, — сказала она. — Нас было несколько. Остальные… — она кашлянула, сморгнула слезы. — Остальных убили пару лет назад. Выжила только я.

Джулиен вдруг побледнел, сжал подлокотники. Он все понял…

— Ваше высокопреосвященство? — спросила Игрейн. — Как это меняет ситуацию?

— Честно, не знаю, — ответил епископ. — Зависит от многого. Когда Ольгун дает ей силу, он меняет ее или мир вокруг нее? Чары смогут стать проводником? Деталей много…

Виддершинс не слушала. Ей не нужны были детали, споры и философия. Она все равно это не поняла бы. Нежно убрав руку из рук Робин, она встала и отошла в дальний конец комнаты, напряженно стояла перед храмом, что остался в честь Женевьевы Маргулис.

Она знала, что долго одна не пробудет. Скрипнула половица, тень упала на белый крест Банина.

— Ты — Адрианна Сати, — сказал он. Это был не вопрос.

— Той ночью я впервые увидела тебя, Джулиен, — прошептала она, сжимая себя от внезапного холода.

— Увидела…?

— Я пряталась под потолком, когда пришла стража. Боялась спуститься, боялась, что мне никто не поверит.

— Вряд ли мы поверили бы, — согласился он. — Но… боги, Шинс, стоило сказать! За два с половиной года… Никто не поверит теперь твоим словам о том случае!

— Никто? — она повернулась и посмотрела на его лицо. Он был ближе, чем она думала… — Даже ты?

— Виддершинс… Адрианна…

— Потому что, если ты после этого думаешь, что я могла убить всех людей, всех друзей там… ты…

— Виддершинс? Не глупи.

Ее рот раскрылся.

— Конечно я знаю, что ты этого не делала, глупая, — его улыбка под усами стала шире. — Я нарушаю все данные клятвы, храня эту тайну, кроме той, в которой говорится о правосудии богов.