Он встал и поплелся на кухню. Дожидаясь, пока сварится кофе, Валландер пошел в неубранную гостиную и посмотрел на автоответчик. Красная лампа мигала. Он включил запись. Первое сообщение было от его сестры Кристины. «Позвони мне. Лучше в ближайшие два дня». Валландер тут же подумал, что это связано с их пожилым отцом. Тот женился на своей сиделке и жил теперь не один, но по-прежнему был капризным, настроение у него постоянно менялось. Затем шло скрипучее и неразборчивое сообщение из «Сконска Дагбладет» — спрашивали, интересуется ли он подпиской на газету. Он уже собрался было вернуться на кухню, как прозвучало еще одно сообщение. «Это Байба. Я еду в Таллинн на несколько дней. В субботу вернусь». Его тут же охватила дикая ревность, с которой невозможно совладать. Зачем ей понадобилось ехать в Таллинн? Она ничего об этом не сказала, когда они разговаривали в последний раз. Он пошел на кухню, налил кофе и позвонил в Ригу, хотя знал, что Байба наверняка еще спит. В трубке раздавались гудки, никто не подходил. С тем же успехом он позвонил еще раз. Беспокойство росло. Вряд ли она поехала в Таллинн в пять часов утра. Почему ее нет дома? И если она дома, то почему не подходит к телефону? Он взял чашку кофе, открыл дверь на балкон, выходивший на Мариягатан, и сел на единственный стул, который умещался на балконе. Девушка снова бежала по рапсовому полю. На мгновение ему показалось, что она похожа на Байбу. Он заставил себя подумать о том, что его ревность лишена оснований. Ведь он даже не имел права ревновать ее, поскольку они договорились не подкреплять свои хрупкие отношения ненужными обещаниями верности. Он вспомнил, как в ночь перед Рождеством они допоздна сидели и рассуждали о том, что, собственно говоря, они хотят друг от друга. Больше всего Валландеру хотелось, чтобы они поженились. Но когда Байба сказала о своей потребности в свободе, он тотчас с ней согласился. Он готов был соглашаться со всем, только бы не потерять ее.

 

Стояло раннее утро, но воздух уже прогрелся. Небо было ясно-голубым. Он не торопясь пил кофе, пытаясь не думать о девушке, которая сожгла себя посреди желтого рапса. Валландер допил кофе, вернулся в спальню и долго рылся в гардеробе в поисках чистой рубашки. Прежде чем идти в ванну, он собрал грязную одежду, которая валялась по всей квартире. На полу посреди гостиной выросла огромная куча вещей. Он решил сегодня же постирать.

 Без пятнадцати шесть Валландер вышел из квартиры и направился вниз по улице. Он сел в машину и вспомнил, что до конца июня должен пройти техосмотр. Он свернул на Регементсгатан и поехал по Эстерледен. Неожиданно для самого себя он выехал из города и остановился около нового кладбища возле дороги на Кронохольм. Он вышел из машины и не торопясь пошел между рядами низких каменных надгробий. Изредка он мельком различал будто бы знакомые имена. Увидев год рождения, совпадающий с его собственным, Валландер тотчас отвел взгляд. Несколько молодых людей в синей спецодежде выгружали газонокосилку из прицепа мопеда. Он дошел до колумбария и сел на скамью. Он не был здесь с того самого ветреного осеннего дня четыре года назад, когда они развеяли прах Рюдберга. В тот раз был Бьёрк и несколько дальних, неизвестных родственников Рюдберга. Валландер много раз думал о том, что надо бы вернуться сюда. Но так никогда и не сделал этого, только сегодня.

 «Надгробие было очень простое, — подумал он. — На нем высекли имя Рюдберга. В этой крохотной точке сосредоточились все воспоминания о том, каким он был. Но и здесь, в колумбарии, где витают незримые духи умерших, я не смогу обрести его вновь».

 Он вдруг понял, что ему сложно мысленно представить себе, как выглядел Рюдберг.