Он подошел к ней и толкнул, намного сильнее, чем она ожидала: Стелла упала и больно ударилась о череп так напугавшего всех животного. Сев, потирая саднящий висок, девушка убедилась, что бог сделал это специально. Жеребец оскалился и хлестнул ее хвостом по шее.

— За что Вы на меня сердитесь, что я Вам сделала? — Принцесса поднялась на ноги. — Я ведь сделала все, как Вы хотели, за что же Вы…? Чем ближе к Суфе, тем несноснее Вы становитесь. Разумеется, Вы бог, но у Вас нет права…

— У меня есть все права.

Девушка отвернулась и закусила губу от обиды.

Мериад потерял к ней всякий интерес и погрузился в собственные размышления. Ему не было никакого дела до ее чувств.

Чувство обиды закипало в крови, руки сами собой сжались в кулаки. Нет, никому и никогда она не позволит так с собой обращаться! Бить, издеваться, относиться, как пустому месту…

Стелла пошарила глазами по земле, отыскала обломок доски, подняла его и подкралась к Мериаду. В этот удар она вложила всю свою злость, все свою обиду.

Доска хрустнула, разломившись о хребет; конь взвился на дыбы и дико захрапел.

У нее все перевернулось внутри, когда он посмотрел на нее горящим агатовым глазом. Это был дикий взгляд, взгляд бешенного дикого зверя, готового растерзать, разорвать в клочья неопытного охотника.

Отпрыгнув в сторону, девушка подобрала камень, приготовившись к обороне.

— Не надейтесь, что, если потребуется, я не ударю снова, — неуверенно прошептала она, подсознательно сжавшись в комок в ожидании удара. — Я не тряпка, я сумею за себя постоять.

— Что ты о себе возомнила, наглая девчонка? — процедил Мериад. — На кого ты подняла руку? Ты хоть понимаешь…

— Что, по-вашему, я должна и дальше покорно терпеть унижения?

— Твоя дерзость переходит все границы! Мало того, что хочешь ответить согласием на предложение Адамаза, так еще подумываешь о том, чтобы признать своим богом Эвеллана. — Его голос гремел.

— Лучше он, чем Вы! При нем у меня хотя бы будет свобода, при нем меня не будут пинать, как безродную бездомную собачонку…

— Так, значит? — прошипел бог. — Ну что ж, подзаборная безродная дворняжка, ты это заслужила!

Храпя, жеребец пошел на нее. Девушка не стала ждать, пока он размозжит ей череп (несомненно, такова была его цель), а, изловчившись, ухватила коня под уздцы. Но повод пришлось тут же выпустить — иначе прощай два ребра. Вместо этого — здравствуй, разбитое колено, ушибленное плечо и разодранная кожа на запястье.

Стелла думала, он быстро успокоится, ведь, по большому счету, за ней не числилось серьезного проступка, но Мериад был злопамятен, а злополучный удар воспринял, как личное оскорбление.

Ноздри раздулись, шерсть на загривке взъерошилась, будто у кошки, да и действовал он, как кошка: то отпускал ее на безопасное расстояние, то одним прыжком сокращал его до минимума. Девушка пятилась, а он наступал, медленно, не сводя с нее горящих глаз, и неожиданно наносил удар. С каждым разом последствия этих ударов становились все болезненнее.

Она попыталась обойти его, но тут же поняла, что задние ноги жеребца сулят еще большую опасность. Согнувшись пополам от касательного удара, от которого на миг перехватило дыхание, принцесса успела вовремя заметить новую опасность и, перекатившись, чудом избежала перспективы остаться на всю жизнь калекой. Нужно было действовать, и Стелла кинула в глаза Мериаду горсть земли — единственное доступное ей оружие — и, воспользовавшись ситуацией, второй раз ухватилась за повод. На этот раз удачно. Поборовшись несколько минут с необузданным нравом лошади, заработав десяток новых синяков и пару серьезных ушибов, девушка наконец поняла, что контролирует ситуацию.