Она вот-вот готова была заговорить, но тряхнула головой и отвернулась.

— Ну, пеняй на себя! — Он не замечал, что трясет ее за плечи. — Я добьюсь разрешения суда и загляну в них сам!

— Ты не сможешь, — испуганно прошептала она. — Иначе придется признаться перед всеми, что Уоррен был двоеженцем.

Даллас немного ослабил хватку, но по-прежнему не отпускал Рей от себя.

— Может, так даже будет лучше.

Неужели он на это пойдет?! При одной мысли об этом внутри у Рей все похолодело. Он почувствовал сковавший ее испуг и заглянул в широко распахнутые зеленые глаза.

— Если ты решишь это сделать, — выдохнула она, не обращая внимания на пряди волос, щекотавшие лицо под порывами ветра, — было бы неплохо сперва обсудить это со мной.

— Что ты хочешь сказать? — Теперь Даллас почувствовал себя загнанным в угол.

— Вряд ли Линсей-Мэй захочет, чтобы весь город узнал о том, что твой отец умер у нее в постели. Но это может сработать как своего рода реклама, и моя книга будет иметь бешеный успех. По крайней мере в ваших краях. Я бы, конечно, не хотела действовать таким образом, но отныне это зависит только от тебя.

Глава 19

Раскаленный воздух над дорогой змеился и дрожал. Ослепительное солнце блестело на капоте «лендровера», пробивая даже толстый слой пыли. Двое мальчишек выехали на велосипедах откуда-то из переулка и помчались вперед, набычившись и что было сил крутя педали, чтобы обогнать Далласа. Он улыбнулся и помахал им рукой.

Мальчишки замахали в ответ.

— Кажется, ты знаешь здесь буквально всех, — заметила Рей. — Как тебе это удалось?

— Перестань лизаться, — приказал Даллас Волку, стоявшему на заднем сиденье и толкавшемуся носом в хозяйскую шею. — По-моему, если ты вырос и работаешь в таком вот маленьком городке, то непременно будешь знаком со всеми его обитателями. Здесь все знают всех. Разве у тебя было не так? — Он вопросительно взглянул на нее.

— Нам пришлось часто переезжать, — ответила Рей. Иными словами, ей предлагалось вступить в задушевную беседу, обмениваясь вопросами и ответами. Ну уж нет, таким образом он из нее ничего не вытянет!

— Ты не желаешь говорить о себе, Рей. А я хотел бы, чтобы ты мне доверяла.

Она рассмеялась.

— Что тут смешного?

— Наверное, ничего. Ты ведь сказал это всерьез?

— Что я хочу, чтобы ты мне доверяла? Конечно, всерьез. По-моему, я наконец-то разобрался в своих чувствах. Может быть, это равносильно самоубийству, но я думаю, что втюрился по уши, как здесь принято говорить. Да что там думаю — я это точно знаю! — Ну да, и в порядке проявления своих чувств только и делает, что бросает камни в ее огород!

— Послушай, я только что пригрозила раззвонить всему свету о том, что твой отец изменял жене. В моей книге люди увидят портрет престарелого мерзавца, покупавшего за деньги тела молодых девчонок, годившихся ему в дочери. И я не пожалею красок, чтобы описать те угрозы, которыми он затыкал им рот.

— У тебя нет ни единого доказательства.

— Я их раздобуду.

— Тебе не к лицу быть крутой. Меньше всего на свете ты похожа на крутую леди.

— Значит, ты совсем меня не знаешь. — Рей постаралась выпрямиться и расправила окончательно изжеванное платье.