И опять же никаких ужастей не случилось, когда я переступил порог торгового заведения. Никто не выскочил на меня из угла, не попытался придушить сзади или, того хуже, не разрядил автоматную обойму.

Вот только какого хрена внутри не было ни продавца за массивным кассовым аппаратом, ни покупателей?

Ладно, допустим, в это время местные на «шопинг» не ходят, но где ж тогда продавец? Скрылся в подсобке?

— Добрый день! — позвал я, продолжая удерживать палец на спусковом крючке. — Есть кто живой?

Выждав для приличия секунд тридцать, я позвал снова:

— Добрый день! Живые, говорю, есть? Алё, вы меня слышите?

И вновь ни ответа, ни привета.

Сам по себе магазин не отличался богатством ассортимента, да и не нужен здесь городской гипермаркет: полки заставлены мясными и рыбными консервами, печеньем в ярких упаковках или расфасованное вручную в полиэтиленовые пакеты, конфеты — псевдошоколадные или леденцы, крупы, макароны. В холодильнике за прозрачной стеклянной дверцей молочка: от кефира до йогуртов, пиво, лимонады.

Справа от меня стоял холодильник с мороженным мясом, курицей и пельменями.

Ну и алкашка, куда ж без неё, преимущественно водка или дешёвое вино.

Я заглянул за прилавок. Никого.

Бросил взгляд на раскрытую дверь подсобки… Посмотреть, может, там кто есть?

Подумал, подумал и отказался от этой затеи. Будет глупо, если кто-то зайдёт и увидит, как я там шарюсь. Небось, примут за грабителя, доказывай потом, что не верблюд.

При виде продуктов, засосало под ложечкой — заслуженный обед я пропустил, надеясь закупиться чем-нибудь вкусненьким в посёлке.

Смародёрничать? Камер тут нет, бери, что хошь, пока никто не видит… Пожалуй, воздержусь. Пусть даже никто не узнает об этом поступке, моральная правота честного человека для меня дороже.

Покрутившись пару минут, я вышел из магазина, отметив, что телефон в грибочке не рабочий, провод был не то срезан, не то перекушен, однако это ещё ни о чём не говорит: вандалов хватает и в сельской местности.

На улице осмотрелся по всем правилам: ситуация оставалась прежней, без намёка на изменения. Оно вроде как хорошо: нет желающих вцепиться мне в горло или бахнуть в меня сразу из обоих стволов обреза, но… И это пресловутое но подняло градус моей тревожности.

Дом на противоположном конце дороге не отличался от других, я выбрал его наобум. Нанесём, так сказать, визит вежливости. Если что, попрошу водички. Людям, особенно женщинам, свойственно жалеть солдатиков.

Подошёл к калитке, несколько раз постучал в неё. Убедившись, что меня не спешат встречать с хлебом и солью, просунул руку между досок забора, нащупал задвижку калитки и открыл себе проход.

— Здравствуйте, хозяева!

Глухо как в танке.

Ладно, раз принял решение, иду до конца.

От калитки к крыльцу вела вымощенная красной плиткой дорожка. Сквозь трещинки и зазоры пробивалась травка. Как на кладбище, подумал я.

Слева от дорожки стояла собачья будка, от неё тянулась цепочка, однако барбоса на конце цепочки не наблюдалось. Отпустили гулять или сам сорвался?

А может он сейчас притаился где-то в засаде и выжидает, когда я совершу опрометчивый шаг? Потом как выскочит, как выпрыгнет! Ну и что-то там про клочки по закоулочкам…

— Бобик, Бобик, — позвал я и для убедительности немного посвистел, подзывая собаку.

Бобик навстречу так и не вышел. Ничего, если на меня прыгнут, уж как-нибудь отобьюсь от него, и не с таковскими зверями сражаться приходилось, вспомнил я о своих прежних подвигах.

Дверь оказалась не заперта. Хм… есть надежда, что хозяева внутри. Впрочем, не факт! Знаю, что во многих деревнях, где народ хорошо знает друг друга, многие уходят, не запирая дом, правда, в таких случаях часто приставляют к дверям какую-нибудь дощечку или полено, тем самым показывая, что никого нет.