— Откуда вы знаете? — прошептала она.

Мужчина улыбнулся:

— Я детектив, помните? Все замечать является моей профессией. И если бы я не заметил, как вы взволнованны и ищете ключи от машины, чтобы умчаться прочь, после того, как узнали правду, хорошим ли я был бы детективом, если бы не догадался, в чем тут дело?

Кейт невесело улыбнулась:

— Да, вы правы. Для меня эта новость — удар.

— Но вы в состоянии сесть за руль? — с искренней заботой спросил мужчина.

— Угу.

Детектив посмотрел с сомнением.

— Да, все в порядке. Я поеду не так далеко, — кивнула Кейт, заверяя его.

— Я считаю, что вы слишком хороши для него, так или иначе, — разоткровенничался детектив.

— Вы снова правы, детектив. — Девушка повернулась и направилась к своему автомобилю.

Только когда Кейт оказалась в гостиной Руби, она позволила своим эмоциям прорваться наружу. Ей казалось, что она никогда не сможет успокоиться.

У нее уже болели глаза, голова раскалывалась от боли, но слезы продолжали течь по щекам.

— Я думала, что он любит меня, — всхлипывала она, вытирая глаза бумажным платком. У нее на коленях лежала почти опустевшая коробочка с платками, а вокруг были разбросаны уже использованные, влажные, порванные платки.

— Эй, Кейт, подожди, с чего ты взяла, что он тебя не любит? — спросила Руби, глядя на подругу с беспокойством.

— Но он лгал мне, Руби. Он был со мной, я доверяла ему все, а он скрывал от меня свою настоящую жизнь!!!

— Ох, я бы сейчас вмазала ему! — зло сказала Руби. — А что бы я сделала с его компьютером, Кейт! — разошлась подруга, начав во всех подробностях описывать погром.

Кейт достала еще одну бумажную салфетку.

Кейт вернулась домой после полуночи. Она вздохнула с облегчением, не заметив никаких признаков жизни в доме. Он выглядел пустынным.

Только когда она подошла к дверям, то заметила, что Даррен стоит около ее квартиры в темноте.

— Вам незачем здесь находиться, господин Кэйзер, — холодно сказала она.

— Мне нужно поговорить с тобой, Кейт. — Он отошел от стены и приблизился к ней.

Ей казалось, что она выплакалась на десятки лет вперед, но стоило ему заговорить с ней, и она почувствовала, как слезы снова подступают к глазам, а в горле застрял комок.

— Еще одна ложь? Нет, я думаю, хватит!

— Подожди! Я боялся сказать тебе правду, боялся потерять тебя, Кейт. Я люблю тебя!

Он наконец сказал ей те слова, которые она так хотела услышать еще несколько часов назад, но не теперь.

— Откуда я могу знать, что это правда? И потом, кто это говорит? Кто именно любит меня? Эдгар или Даррен?

Ее глаза привыкли к полутьме, и теперь она могла разглядеть его.

На нем была дорогая модная одежда, которая отлично сидела на нем — высоком, стройном.

Он даже внешне стал для нее незнакомцем.

Ей хотелось закричать, хотелось ударить его. Нет, она любила человека, которого на самом деле не существовало, а тот, кто стоит перед ней, — самовлюбленный, напыщенный придурок, достойный только ее презрения.

— Уходи, — сквозь зубы прошипела она.

— Пожалуйста, Кейт. Я должен вернуться домой. Мой отец болен. Но я не мог уехать, не увидев тебя.

— Ну что же, теперь ты увидел меня. Можешь спокойно уезжать. Все! Оставь меня в покое!

Кейт приводило в бешенство то, что она не может скрыть дрожь в своем голосе. Она распахнула дверь и, не оглядываясь, вошла внутрь.

— Кейт, пожалуйста… Я не раз пробовал сказать тебе.