— Заснула зимой, проснулась весной. Где мы?

— Скоро пересечем границу Айдахо.

— Ого! Вот это скорость. А куда делась зима?

— Застряла в Монтане. Ты хорошо водишь?

— Хорошо, но… немного другие машины.

— Глупости. Они все примерно одинаковые. Оззи не соврал, машина — зверь.

— Ты хочешь, чтобы я села за руль?

— Не то чтобы я этого хотел, но иначе я засну за рулем. Невзирая на экстрим. А ночевать в чистом поле не хочется.

— Да уж… Чем здесь воняет?

— Псиной. Там, сзади, отделение для собак. Судя по всему, на этой машине возили целую свору.

— Хм… лучше бы там была кровать. У меня ноги ужасно затекли.

— Я бы предложил тебе прогуляться, но погода не располагает. Потерпи, через пятьдесят миль будет город. Если тебе надо… остановиться раньше, то ищи заправку. Ну что, меняемся?

Элис с сомнением посмотрела на струи дождя, бьющие в стекло.

— Мы промокнем до нитки.

— Ну переползай так. Я снизу, ты сверху, идет?

Элис привстала, упираясь головой в потолок, и неловко полезла на водительское сиденье, Даг — ей навстречу. Ровно посередине он застрял, чертыхнулся, нечаянно толкнул Элис — и она оказалась сидящей у него на коленях. Даг хмыкнул.

— А ты увесистая девица. С виду и не подумаешь.

— Просто я не ожидала… отпусти сейчас же!

— Да я и не держу, это тут ручка…

— Надо было просто выйти и обойти машину! Подумаешь, дождь…

— Ай! Ты куда уперлась?! Моя мама все еще мечтает о внуках!

Она вспыхнула, забарахталась на коленях у Дага, и тут он вдруг обхватил ее обеими руками и прижал к себе. Девушка замерла.

Тепло его тела, немыслимая близость завораживали. Элис чувствовала, как в животе становится горячо, как наливаются жаром руки, как пылают ее щеки. Если бы в машине было достаточно места, она бы могла освободиться, но места не было, и потому они так и сидели — в странной, удивительно интимной, хотя и неловкой позе. Потом губы Дага Брауни коснулись ее волос над ухом, и он тихо пробормотал:

— Элис… поторопись, а то я могу и не сдержаться.

Она опомнилась, отвела его руки и перелезла за руль. Хорошо, что в машине было темно и Даг не видел толком, как горит у нее лицо. Это был румянец не только смущения. Элис чувствовала сильнейшее возбуждение, у нее даже в глазах потемнело. На мгновение мелькнула шальная мысль, испугавшая ее саму, — забыть о приличиях, кинуться к Дагу в объятия, поцеловать его, прижаться к груди…

Морок спал, и Элис осторожно завела мотор, потом повернулась к Дагу, чтобы спросить про коробку передач… Даг спал. Лицо у него было измученное и осунувшееся, трехдневная щетина только подчеркивала это. Он заснул сразу, как только откинул голову на спинку сиденья. Элис вздохнула — и уставилась на дорогу.

Оуэн Клифф полюбовался отполированными розовыми ногтями на левой руке и приступил к нанесению бесцветного лака. Руки свои он всегда холил очень тщательно. По рукам многое можно узнать о человеке. У Оуэна Клиффа руки настоящего аристократа… если бы еще избавиться от дурацкой привычки сгрызать ногти до мяса! А все нервы. Работа у него нервная, вот что. И никто этого не понимает, все думают, владелец ночного клуба должен…

Звонок телефона заставил Клиффа заорать и упустить флакончик с лаком на пол. Идеальный ноготь безымянного пальца был испорчен. Клифф выругался и схватил трубку.

Голос Херувима, как и всегда, заставил его недовольно поморщиться. Было в этом голосе нечто от вилки, скребущей по стеклу.

— Это я.