И тоже закашлялась, чуть не выронила. Бросилась к раковине, ополоснула стакан. Снова принюхалась — уже без последствий.

— Чёрная какая-то вода, — пояснила она на словах. — Вроде без запаха, а словно кувалдой по затылку. И почернела как-то. Что, сломался он?

Не сломался. Вода продолжала исправно течь. Евгения налила стакан повторно, и, вопреки своей привычке, сама пригубила. Замерла, не забыв поставить стакан на место. Постояла пару секунд и протянула стакан Катерине. Та осторожно выпила глоток… потом ещё, потом допила всё залпом. И, о чудо, почти сразу же стала выглядеть как человек, кровь отхлынула от глаз, кожа вернула привычный цвет.

— Точно, и я помню, — обвела остальных взглядом. — Стойте. Так не пойдёт. Есть идея. У нас бумага ещё сохранилась?

— Туалетная? — уточнил Сергей и увернулся от подзатыльника.

— Не умничай! Та, на которой вы записи делали. Есть ещё?

— Полно ещё. — Антон расстегнул рюкзак и покопался в нём немного. — И давайте попробуем успокоиться, ладно? Тебе зачем бумага?

— Доставай. — Катерина отодвинула со стола всё, включая «термос», в сторону. — Всем по листу, каждому — карандаш. Запишем, что мы вспомнили, и сравним. Не нравится мне всё это.

— Хорошая мысль, — согласился Сергей. — Она права, надо сравнить. Ну? Приступим?

— Счастливого пути! — окликнул их Семён. И вновь он нёс ведро сияющее изнутри, чистое, нет — чистейшее. Из такого не страшно пить. — Выпьете на дорожку, для бодрости?

Они переглянулись и кивнули. Антон взглядом указал Катерине на её рюкзак — кружки там, сверху. Семён щедро налил всем.

— Вам прямо, — указал он, пока они пили. — Пять вёрст прямо, потом увидите старое шоссе. Сильно разбитое, но проедете легко. Повернёте направо, и ещё двадцать вёрст, и вот вам большая дорога. Всё в порядке?

— Всё, спасибо, — отозвались все дружным хором, переглянулись и рассмеялись. И дымка опустилась на сознание.

— Может, нам ещё воды выпить? — робко предложила Катерина. — Ну, если выпили, и что-то вспомнили.

— Откуда ты налила мне ту жгучую пакость? — поинтересовалась она, когда Евгения налила себе первый стакан и выпила без неприятных последствий. — Оттуда же? Как такое возможно? То вода эта приятная льётся, то кислота?

— Я не… — Евгения осеклась. Вновь посмотрела внутрь того стакана, что налила Катерине. И снова померещилось, что вода стала чёрной на долю секунды. Приблизила лицо…

— Стой! Задержи дыхание! — Сергей вскочил, осторожно отнял у неё стакан. — Сразу видно, кто химию изучал, а кто сачковал. Смотри, как надо.

Он приблизил стакан к своему лицу, на расстояние ладони, и осторожно махнул ладонью свободной руки, гоня воздух к себе.

— И осторожно принюхиваешься, — пояснил он. — Как раз на случай, если что-то едкое. Чёрт, странный запах. И не запах даже, а словно воздух стал сухим, нос иссушает. Не вздумай это пить!

— Смотрите. — Евгения указала на окно. И точно, словно сейчас заметили, два тазика на окне. В одном полным-полно бодрых, солнечных ромашек; во втором — тоже ромашки, но вялые, с обвисшими посеревшими лучиками, некоторые — вообще засохшие. — Зачем ей это?

— Ну-ка, опусти туда живую ромашку, — предложил Антон. — Осторожно, не капни себе на руку.

Катерина осторожно опустила свежую ромашку в стакан.