|
– Ты хорошо рассуждаешь, принц. В старые времена, еще до того, как жрецы заключили человеческую мысль в каменные блоки и построили на них святилища для тысячи богов, многие считали такое рассуждение правильным, ибо тогда они считали, что есть только один бог. – Как считают эти израильтяне, которых я собираюсь посетить. Что ты скажешь об их боге, Ки? – Что он и наши боги – одно и то же, принц. В глазах людей бог имеет много лиц, и каждый клянется, что тот бог, которого видит он, – единственный истинный бог. Однако они ошибаются, ибо все боги – истинны. – А может быть, ложны, Ки, – разве что даже ложь есть часть истины. Ну, ладно. Ты сказал мне о двух опасностях: одна угрожает моему телу, другая – сердцу. Может быть, твоей мудрости открыта еще какая нибудь третья? – Да, принц. Третья опасность в том, что эта поездка может в конце концов стоить тебе трона. – Если я умру, я, конечно, потеряю трон. – Нет, принц, – если ты будешь жить. – Даже если так, Ки, я мог бы, думаю, вынести жизнь, занимая и более скромное место, чем трон. Другое дело, вынесла ли бы такую жизнь ее высочество. Так ты говоришь, что, если я поеду в страну Гошен, фараоном буду не я, а другой. – Мы не говорим этого, принц. Верно, что наше искусство явило нам другого на твоем месте – это будет время проклятий и чудес, и гибели тысяч людей. Но когда мы смотрим еще раз, мы видим не другого, а тебя – ты снова занимаешь это место. Тут я, Ана, вспомнил о видении, которое явилось мне в зале фараона. – Это даже хуже, чем я думал, Ки, ибо расставшись с короной, я бы наверно не захотел надеть ее снова, – сказал Сети. – Кто показывает вам все эти вещи и как? – Наши Ка – наши тайные Я, о принц. Они показывают нам эти вещи многими способами. Иногда через сны и видения, иногда – в виде картин на поверхности воды, а иногда в письменах на песке пустыни. Всеми этими способами и множеством других наши Ка, черпая из бесконечного источника мудрости, который скрывается в существе всякого человека, позволяют нам улавливать проблески истины, так же как они даруют нам, посвященным, способность творить чудеса. – Проблески истины. Значит, все, о чем ты говорил мне, – истинно? – Мы так полагаем, принц. – И будучи истинным, должно свершиться. Так какой же смысл предупреждать меня о том, что должно свершиться? Двух истин быть не может. Что я, по вашему, должен делать? Отказаться от этой поездки? Почему вы сказали, что я должен ехать, – ведь если бы я не поехал, истина стала бы ложью, а это невозможно. Вы говорите мне, что мое путешествие предопределено свыше и что, если я поеду, свершится то то и то то. И однако велите мне не ехать, ибо именно таков смысл ваших речей. О керхеб Ки и Бакенхонсу, вы, несомненно, великие маги и мудрецы, но есть более великие, чем вы, и они правят миром, и есть мудрость, перед которой ваша мудрость – лишь капля воды перед Сихором. Благодарю вас за предостережение, но завтра утром я еду в страну Гошен выполнить приказ фараона. Если я вернусь, мы поговорим об этих вопросах более подробно здесь, на земле. Если не вернусь, – кто знает? – возможно, мы побеседуем о них где то в другом месте. Прощайте. VI. Страна Гошен Принц Сети и вся его свита – весьма большая компания – благополучно прибыли в страну Гошен; я, Ана, ехал с ним в его колеснице. Тогда, как и теперь, это была плодородная земля, совершенно ровная за последней цепью пустынных холмов, меж которыми мы проехали по узкой извилистой тропе. Повсюду эта земля орошалась каналами, а между ними расстилались только что засеянные хлебные поля. Были и другие поля, покрытые зелеными травами, на которых пестрели сотни животных, стреноженные или на привязи, а на более сухих местах паслись стада овец. |
