Он наклонился и раскопал свежую лунку. Под слоем реголита обнаружился вырванный с мясом входной люк.

— Надо же, станция вдребезги, а люк — как новенький, — покачал головой Хенсон. — Может нам повезет, и аккумуляторы тоже уцелели?

Он согнул колени, а потом по возможности быстро и сильно разогнул — в жестком скафандре это было нелегко. Ноги его оторвались от грунта, и он медленно подлетел метра на три. Оказавшись над крупным апатитовым валуном, астронавт задергал ногами, и ему удалось зацепиться за его вершину.

Хенсон огляделся. Станции он не увидел, но в метрах ста впереди возвышался величественный и мрачный кратер. Астронавт навел на цирк сканер, и тут ему повезло, потому что он сразу поймал устойчивый сигнал, завидно выделяющийся на общем фоне. Там определенно что-то было. Возможно, это руда с повышенным содержанием феррита. А возможно, служебный модуль «звезда», пролетевший свыше ста метров, ткнулся и завяз в крутом склоне.

Хенсон забросил сканер за спину и опять толкнулся ногами, но на этот раз не рассчитал. Толчок получился слишком сильным, а прыжок, вследствие этого, чересчур дальним, и Хенсон не смог проконтролировать зону приземления. Астронавт пролетел все двадцать метров, но когда хотел, как и в первый раз затормозить ногами, то ничего хорошего из этой затеи не вышло. Он споткнулся, упал на живот, и его понесло прямо на остроконечный каменный валун.

Джим пытался ухватиться за что-нибудь руками, но хватал только реголит. Тот оказался чрезвычайно мягким, словно сахарная пудра. В последний момент, поняв, что столкновения не избежать, Хенсон перекинул вперед сканер и, так держа его на вытянутых руках, врезался в камень.

Он с ужасом ждал свиста разгерметизации и смертельного холода вакуума, снаружи было минус сто шестьдесят два градуса, но ничего не произошло.

— Вставай, парень, — сказал он себе. — Время ленча еще не наступило.

Он присел на валун и попытался вернуть к жизни покалеченный сканер, но все было тщетно. С другой стороны, лучше иметь поломанный прибор, но целый гермошлем, чем наоборот.

Хенсон с сожалением отбросил сканер, встал с валуна и пошел к возвышающемуся уже совсем рядом кратеру, стараясь потише отталкиваться, но все равно взлетая при каждом шаге. Со стороны казалось, что он даже пытается бежать.

— Я как Армстронг, — подумал Хенсон. — Того тоже предупреждали: "Не бегай".

Он добрался до цирка и, не останавливаясь, стал карабкаться по круче. Потом это ему надоело, и он толкнулся посильнее. Астронавт пролетел метров шесть вертикально и спланировал на ближайший уступ. Ощущение полета ему понравилось, к тому же, так было гораздо быстрее.

— Теперь я как Бубка, — сказал он себе.

Он сердился на себя на то, что стал разговаривать сам с собой. Но вокруг было так тихо. Так пустынно. Что хотелось хоть что-то говорить, чтобы не чувствовать себя навсегда брошенным в этой пустыне.

Толкаясь раз за разом, он забирался все выше. Оглянувшись с высоты, он в который раз тщился отыскать станцию. Равнина оказалась усеяна множеством валунов с выделявшимися несколькими почти настоящими скалами, за которыми можно было спрятать сотню МКС, и он опять ничего не увидел. Или он заблудился.

— Ничего, Джимми, — сказал он себе. — Найдем сначала аккумуляторы, а потом займемся станцией.

Наконец он поднялся на вершину цирка. Размеры кратера были огромны. По существу, Хенсону так и не удалось увидеть противоположных стен. В глубину кратер имел километра четыре.

Хенсон огляделся по сторонам и в метрах ста книзу сразу увидел инородное тело, отсвечивающее металлическим отсветом.

— Аккумуляторы! — всколыхнулся Хенсон.

Торопясь, он сделал шаг, но валун, на который он ступил, внезапно зашевелился.