Хенсон отчаянно забалансировал, но стоило ему на что-нибудь ступить, как все приходило в движение.

По-существу, в движение пришел весь склон, и оно распространилось до самого низа.

Селью астронавта буквально смыло с ног, и он покатился вниз, набирая скорость.

Хенсон не понял, сколько это продолжалось: секунды или же полчаса, но до дна он так и не добрался. Раздался сильный удар, и астронавт ушел с головой в реголит.

Грунт внезапно расступился, уступая место длинной гладкой кишке, уходящей круто вниз. Хенсон нырнул в этот колодец. От сильного удара в грудь потерял сознание.

Ему показалось, что он пришел в себя спустя всего лишь мгновение, но, скорее всего это было не так. Раскинув руки, он лежал на гладком ровном полу. Шлем, как ни странно, был цел.

Хенсон кое-как сгруппировался и встал. Когда он обернулся, то остолбенел от увиденного. Прямо за ним обнаружилось решетчатое сооружение явно искусственного происхождения, формой напоминавшее беседку.

Хенсон подумал: не является ли увиденная картина плодом отравленного углекислотой мозга? Он огляделся и понял, что находится на гладкой как стол равнине, стерильно белого цвета, через каждые пару метров имевшей по ярко-красному диску. У Хенсона появилось ощущение, словно он стоит на маковом поле.

Внезапно внутри гермошлема загорелась оранжевая лампа, сигнализирующая об аварийном падении давления внутри скафандра. Это кончился кислород. В последний момент его не хватило даже на полноценный вздох.

Хенсон сорвал с рукава предохранительный клапан. Открывшийся катализатор разом позеленел: снаружи был воздух!

Астронавт кинулся снимать шлем, но тот не поддался, видно во время падения повредило зажим. Последовавшее удушье швырнуло Хенсона на землю. Он рисковал умереть всего в сантиметре от кислородного изобилия.

Из последних сил он подполз к красному диску и ударил в него шлемом. На маске возникла трещина, но шлем не поддался. Хенсон повторил попытку, и трещина расширилась. Хоть стекло не лопнуло, но внутрь потекла тонкая струйка воздуха.

Хенсон жадно ловил ее носом, аккуратно вбирая в себя живительный воздух, как губка вбирает каждую каплю воды. Наконец, он набрал воздуха на полноценный вздох и изо всех сил обрушил неподатливый шлем вниз.

Стекло потоком потекло вниз, а воздух потек в скафандр. Некоторое время Хенсон был занят тем, что наслаждался самим процессом дыхания. Воздух был непривычно резким и немного кисловатым на вкус, так обычно пахнут протекшие гальванические батареи, но показался астронавту райским.

Внезапно до Хенсона дошло, что ухом, прижатым к красному диску, он слышит неясный шум. Приподнявшись, он оглядел диск и понял, что тот является ничем иным, как крышкой люка. В ней даже имелось что-то вроде крюка. Ему словно предлагали ее открыть.

Хенсон встал и, взявшись за ручку, уперся, как следует ногами. В это время сильный рывок за ногу оторвал его от пола и вздернул ввысь. Хенсон был готов дать голову на отсечение, что он здесь не при чем. Он даже не успел приподнять люк.

Астронавт висел вниз головой, перед глазами мотались красные люки, беседка. Он понял, что его куда-то несут.

Потом нечто закрыло ему глаза. Ни в коем случае нельзя было сказать, что он потерял сознание, его попросту забрали у него, как более сильный забирает у более слабого понравившуюся и нужную ему вещь.

Район, в котором находился гараж «Надежда», оказался на осадном положении. Везде милиция, военные с автоматами и просто люди в камуфляже без знаков различия, но эти были вооружены лучше всего.

Еще на дольних подступах карета «скорой», в которой кроме Галузина находился водитель Володя, тормознул милицейский заслон. Хмурый крикливый сержант как раз к вящей радости заворачивал фургон, когда словно чертик из табакерки выскочил чумазый с бешеными глазами Сураев и с криком:

— Это ко мне! — отфутболил не в меру ретивого сержанта.