А ведь писатель Жилов тоже брал камни в руки, подумал я. О чем ему в тот исторический момент мечталось? О том, что Будущее должно быть простым и понятным! Красивый, целебный сон. Так не нужно ли его закрепить, чтобы вылечить мир наверняка? Сесть на скамеечку, спокойненько, без нервов, достать из карманов ЭТО - проще не бывает... Или, якобы мечтая о Будущем, Жилов представлял на самом деле, как взглянет в глаза пойманному убийце? В испуганные поросячьи глазки. Он хотел взять зверя за горло - и взял. Желание сбылось. А до того РФ позвонил в отель, сам позвонил. РФ ожил - еще одно желание долой. А разве не хотел скромняга Жилов, чтобы исчез с лица земли этот позорный монумент, этот фальшивый "Идеал", смущавший его рассудок? Желание номер три... Черт возьми, может у меня быть своя планета Дмитриус! Человек я или кто? Но имею ли я право быть творцом, подумал писатель Жилов...

 Взору открылась еще одна эстрада, на этот раз побольше. Призывная надпись: "ДУШЕВНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ" горела впустую, ибо сцена была пуста. Зато на скамейках сидели и лежали люди, много людей, над которыми хлопотал десяток женщин. У каждой был опознавательный знак в виде белого колпака, наспех подвязанного к рукаву.

 - Что с ними? - поймал я одну.

 - Приступы, кризы, обострения, - устало сказал она. - Вы медик?

 - Нет, милая, - ответил я. - Именно эту из множества профессий я не успел освоить.

 Здесь был полевой лазарет. А Секта Неспящих, как видно, вся поголовно записалась волонтерами. Мужчины с такими же нарукавными знаками приносили все новых и новых пострадавших. Я вдруг увидел знакомую врачиху, супругу лейтенанта Шиллинга - она сосредоточенно делала кому-то массаж головы. Я подошел. Ее пациентом был представительный мужчина, сидевший с кожаным портфелем на коленях, терзающий пальцами этот свой портфель так, что за вещь становилось страшно. Пациент глядел в одну точку и тупо повторял: "Только естественное... Только естественное..."

 - Привет, - сказал я. - Помощь нужна?

 Мадам Шиллинг коротко взглянула:

 - От вас - нет.

 Ведьма без возраста заметно постарела.

 - Я умею горшки выносить, - не отступил я. - А еще могу делать уколы и перевязки. Почему вы гоните меня, целительница?

 Она никак не отреагировала. Я ждал, ждал, а потом сказал в никуда:

 - Вообще-то место пострадавших в больнице. Как и врачей.

 - Это не пострадавшие, это вполне здоровые люди, - все-таки ответила она. - Вы что, ничего не понимаете?

 - Чего я не понимаю? - спросил я.

 - Абстиненция, - сказала она. - У всего города.

 - Больницы переполнены действительно пострадавшими, - сказала сбоку другая женщина. - От Академии весь день возили. Мест не хватало, так их в школы, в отели...

 - Я только что из "Виты", - удивился я. - Ничего не заметил.

 - Вашу "Виту" приказали не трогать, - опять подала голос мадам Шиллинг. - Кто приказал - вы лучше меня знаете.

 - Вы-то почему не в больнице? Врачей, наверно, тоже не хватает.

 - Не ваше дело, - рубанула она. - Я уволилась. Послушайте, вы же мешаете, нервируете нам людей.

 Я был здесь не нужен. Девочка, улыбнулся я ей, зачем грубишь старикам? Ведь ты - хороший человек. Вчера ты наградила начальника полиции пощечиной. Эх, знала бы ты, что с ним сегодня сделал твой муж... Я засмеялся. Женщина подумала - над ней:

 - Вон отсюда, - сказала она холодно.

 Вон - это куда? Туда, куда пешеходная дорожка ведет, решил я, возвращая управление автопилоту...

 Да, город сильно изменился. Известие о том, что денежное хранилище сгорело, странным образом повлияло на людей. Безволие затопило побережье наводнение, зона бедствия.