-  Интересно, сколько вся эта посуда может стоить?

    -  Посуда? - девушка растерялась.

    -  Ну да. Поначалу потребуется очень много денег… Это все можно пустить в переплавку, так как художественной ценности утварь не представляет. Ладно, если хочешь, оставайся, поешь, а я…

    Ингви встал, отодвинув тяжелый резной стул. Ннаонна торопливо вскочила:

    -  Нетушки, я с тобой! Ни за что не пропущу это зрелище! И это… слышище!

    Король улыбнулся:

    -  Ладно, идем! Никлис, вели слугам… ну, кто здесь постарше - пусть разыщут какую-то мантию… или что там найдется для торжественного приема. Я совсем забыл…

    -  Уже, твое демонское, все готово! Я им и слова не говорил, сами притащили - и камзолов, и этих, с мехом таких…

    -  Мантий, что ли?

    -  А Гангмар их знает, как называются… Одних только корон четыре штуки! Эта… Твое демонское, слышь-ка… - Никлис опустил глаза, изображая смущение, хотя и не очень старательно. - А можно я себе кой-чего возьму из шмоток королевских?

    -  Уже стащил что-то, небось, а? - Ингви только теперь обратил внимание на то, что бывший воришка щеголяет в дорогом камзоле, который ему явно узковат в плечах.

    -  Есть такое дело, - бывший вор перестал смущаться, - но я, твое демонское, чего поплоше взял, чтоб мне лопнуть. А как же? Мне же теперь эта - небось, должность какая при дворе положена? Звание высокое? Могу ли я моего природного государя дрянной своей одежкой - это, опорочить? Что ж тогда послы чужедальних стран скажут? Скажут - вот он, самый, что ни есть, наивернейший слуга, а ходит в обносках! Разве ж мыслимо? Эта…

    -  Нет, Никлис, немыслимо. Пусть лучше скажут - вот наивернейший слуга, а и тот тянет у его величества все, что плохо лежит. Что уж тогда говорить о прочих, не наивернейших? Все, все, взял - пользуйся. Но впредь чтоб прекратил тащить. Я тебя… - Ингви задумался. - Я тебя начальником стражи сделаю! Будешь ловить воров и прочих преступников.

    -  Да как же я… Да мне… неможно мне… эта…

    -  И слушать не хочу! Все, Никлис, вели тащить сюда короны и мантии, а публика пусть собирается у тронного зала. Скажи всех сегодня приму… если выживу.

    Пятнадцатью минутами позже король-демон воссел на старинный альдийский престол и аккуратно расправил тяжелые багровые складки мантии. Ннаонна, в неизменном черном наряде, заняла место на широком подлокотнике трона, подтянув одну ногу и свесив другую, положила подбородок на колено и покосилась на короля. Ингви сумел не рассмеяться.

    -  Впускай их по одному, господин начальник стражи! - велел он Никлису.

    * * *

    В кабинете Гюголана жарко пылал камин. Подле стояло кресло, в нем - небрежно отброшенная отороченная волчьим мехом накидка. Король отшвырнул ее, когда слуги принесли весть о возвращении Гезнура.

    Гюголан подобрал накидку, сел в кресло и закутался поплотней.

    -  Садись, сынок! - король указал стул. - Придвигай поближе, садись рядом… Я все не могу согреться… Возраст, по-видимому. Садись…

    Гезнур огляделся, заметил стул, переставил к камину. Сел.

    -  Я не так представлял нашу встречу, - задумчиво произнес король, - мне бы хотелось, чтоб ты вступил в Геву под звуки труб, сопровождаемый свитой… я принял бы тебя, сын, в тронном зале, окруженный советниками и сыновьями… И чтобы ты предъявил нам оружие древних, способное спасти королевство… А Гева ныне нуждается в спасении! Появись ты таким образом, никто не стал бы покушаться на твою жизнь, и мы вместе…

    -  Ты имеешь в виду Адорика? - перебил короля Гезнур.