-  Адорик пал на поле брани, - строго заметил король, - стяжав победу. Благодаря его отваге мы разгромили фенадское войско. Но все равно я не смог бы принять тебя нынче в парадном зале. Представь себе, нынче лепные украшения обрушились со стены, и огромный кусок штукатурки свалился на сидение трона. Окажись я там, вряд ли бы выжил. Как ты полагаешь, что это было? Знамение? Случай? Или покушение?

    Граф нахмурился.

    -  Я не слишком-то верю в случайности и знамения. Кому может быть выгодна твоя смерть, отец? Если бы Адорик не погиб, я бы подумал, что это он. Или Вортрих… Но мои братья мертвы… Скорее, кто-то из вельмож, намеревавшийся править от имени младших принцев. Или даже император?

    -  Я тоже бы думал на Алекиана, - согласился Гюголан, ухмыляясь, - но у сопляка не хватило бы времени, он нынче слишком занят тем, что карабкается на чересчур высокий для него отцовский престол. Но, как бы там ни было, с твоим возвращением нависшая надо мной опасность исчезла. Вряд ли среди наших противников найдется такой дурень, чтобы ценой моей жизни возвести на престол тебя. Ты ведь мечтаешь занять трон Гевы? И уничтожить младших братьев? Гезнур, я прошу тебя, пощади их!

    -  Но отец… разве я…

    -  Идем! - дряхлый король неожиданно порывисто встал. Одной рукой Гюголан стянул у горла накидку, чтобы не свалилась, другой схватил подсвечник. - Идем, я хочу кое-что тебе показать.

    Гезнур пожал плечами, поднялся и последовал за стариком. Король увлек сына к дверце в задней стене кабинета. Миновав анфиладу погруженных в полумрак галерей, они оказались в небольшом зале, где дремали двое латников. Заслышав шум шагов, солдаты торопливо поднялись. Гюголан махнул рукой и повел графа в комнату, вход в которую стерег караул. Там была спальня. Едва тлеющие в камине угли скупо освещали две кровати, разбросанные по полу игрушки, груду одежды на полу. Двое мальчиков - младшие сыновья старого короля. Гюголан поднял свечу. Бледный болезненный Гюголан Младший обнимает подушку, тонкие пальцы мальчика почти сливаются с белоснежным бельем, а румяный Редлихт заснул, сжимая деревянный меч - он дышит неровно, то и дело вздрагивая. Должно быть, сражается с полчищами врагов во сне…

    -  Смотри, Гезнур, смотри - это твои братья. Я хочу, чтобы они жили.

    -  Разве я покушался на их жизнь? - граф пожал плечами. - Разве от меня зависит их безопасность?

    -  Теперь, когда не стало старших - Адорика, Вортриха, Дейнстра - их жизнь в твоих руках.

    -  Ты хочешь, чтобы я поклялся?

    -  Нет, просто скажи «да». И завтра же я объявлю тебя своим соправителем.

    -  Да.

    -  Я верю тебе, сын. Идем, покажу тебе еще кое-что.

    Из детской спальни король привел сына в тронный зал. В самом деле, здоровенный кусок стены над троном обвалился, куски оттащили в сторону, но свежие царапины и сколы на троне указывали, куда рухнули обломки. Рабочие уже успели залатать свежим раствором дыру в стене, но барельеф пока что не был восстановлен - так что сырая масса, пока еще бесформенная, угрожающе нависала над престолом.

    -  Садись! - велел король, указывая подсвечником, пламя заколыхалось, огромные уродливые тени Гюголана и Гезнура запрыгали по стенам.

    Граф послушно сел. Огляделся. Затем уставился вверх - ему вдруг стало страшно, что этот тяжелый сырой ком свалится на голову.