– Ну, не лошадь же, – удивляюсь непонятности напарника. – Лошади диктовать не умеют.

– А собаки, значит….

– Очевидно, то, что сделало ее невидимой, вправило собачьи мозги. Только этим я могу объяснить удивительную сознательность и, в некоторой степени, красноречие этого кобеля.

– Его необходимо немедленно арестовать, – Баобабова дочитывает признание в преступлениях и раскатисто прихлопывает исповедь невидимки ладонью. – Все начинается с мелочей. Сначала миллион из банка, потом кошельки из карманов честных граждан.

– Не арестуем. Что мы, Маша, предъявим начальству, и в частности, прокурору? Невидимого преступника. Тем более говорящего? Нас засмеют и лишат последних звезд.

– Чистосердечное признание, – указывает Мария на бумагу.

– Написано мной. К сожалению. Очень умная особь. Подпись, правда, его, но ни одна экспертиза не подтвердит ее подлинность. И еще! Представь, какой поднимется шум, когда о процессе над собакой‑невидимкой пронюхает общество защиты животных?

– Тогда я не знаю! – умывает руки прапорщик Баобабова.

– А я знаю. Вот смотри. По имеющимся у нас агентурным сведениям закрываем сразу несколько дел. Нам почет, начальству уважение. Но что самое главное, возвращаем иностранный миллион законному владельцу….

– Возвращаем?!

– Обязательно, Маша. У оперативных сотрудников должны быть чистыми что?

– Стволы личного оружия, – Баобабова отворачивается к окну. Я вижу, какая нелегкая борьба происходит в ее кристально преданном нашему делу сердце.

– В общем, так, – закругляю тему, пока Баобабова не расплакалась из‑за своего слишком честного характера. – Деньги в банк, колбасу на склад.

В двери стучат. До обеда минут пятнадцать. Принимать посетителей нет ни малейшего желания.

– Войдите! – раздражена не только Баобабова, но и я.

К счастью, это не очередной гражданин, который постоянно чувствует воздействие на него инопланетного разума. Двери открываются и по полу шлепают сырые собачьи следы.

– Это вы? Присаживайтесь. Давайте закончим с этим делом.

Хозяин отпечатков забирается с лапами на стул и укладывает передние на очень важные рабочие бумаги.

– Мы здесь, пока вы отсутствовали, немного посовещались с прапорщиком Баобабовой….

– Здрасте.

– Ага, – вздрагивает Мария в очередной раз, но на приветствие вежливо отвечает.

– Посовещались и пришли вот к какому решению. Лапки уберите, пожалуйста. У меня здесь месячный труд на тему «Влияние толщины шоколадной фольги на степень проникновения через нее сигналов психотропного воздействия».

– Как интересно! – месячный труд ворошится невысохшими после стирки лапами. Я вежливо сталкиваю наглые лапки со стола кончиком ручки.

– Это секретные сведения. Продолжим разговор. После того, как вы подробно ответите на уточняющие вопросы и с точностью до сантиметра укажите по карте города месторасположение зарытого сокровища….

– Имущества, – поправляет со своего места Баобабова. – Сокровище, это когда нашедшему полагается двадцать пять процентов.

– Да, имущество. После этого мы обязуемся подручными средствами вернуть вам, товарищ Меченый, былой вид и форму.

Баобабова давится воздухом и долго кашляет, слегка смазав эффект обещания. Но Меченного это волнует меньше всего. Мокрые следы после бурного проявления радости остались не только по всему кабинету, но и на подоконнике, на обоих столах и частично на капитане Угробове, случайно заглянувшем в отдел.