– Не вижу рабочего настроения! – непонятно только, отчего капитан, каждый раз когда заходит в наш отдел, веселится и радуется. – Почему до сих пор не вывесили графика по раскрытию преступлений? Где объявленные в розыск? А это что такое?

Капитан Угробов пристально смотрит на прилепленный к стене плакат. На плакате в натуральную величину сам капитан Угробов в кобуре и с девушкой неземной красоты в купальнике на фоне вечернего моря. Внизу надпись – «Они снова рядом».

– Антураж это, – спасает меня Машка, закрывая плакат собственным телом. Еле сдерживаю вздох восхищения. Прапорщик Баобабова в бронежилете на фоне моря выглядит как самый настоящий прапорщик на фоне моря. Красиво.

Решаю поддержать коллегу.

– Наглядная агитация. Инопланетяне наших женщин очень уважают за душевную красоту.

– Дошутишься, Пономарев! – капитан грозит пальцем и оттесняет Баобабову от стены. Двухголовые гады противно шипят, выпускают когти и оставляют на ценном плакате восемь рваных борозд. Теперь капитан Угробов похож на поцарапанного капитана милиции. До жизненно важных органов когти не добрались, но картину испортили. – Значит так, гвардия. Хватит прохлаждаться. Ноги в руки и быстро в морг. Взгляните на один труп. В случае необходимости вскрытие сделаете на месте. А не как в прошлый раз. Сюда тащить не стоит. После этого быстро ко мне с докладом.

– Товарищ капитан! – вспоминаю из какого мы отдела. – Мы трупами не занимаемся. Для этого убойщики есть. А у нас после обеда намечен рейд по району. В последнее время слишком много жалоб на появление неопознанных шатающихся мужчин неопределенного возраста и места работы. Народ волнуется.

– Хорошо что вы о народе беспокоитесь, – улыбается Угробов хищной улыбкой, не предвещающей ничего хорошего для сотрудников отдела «Пи». – Но приказы, лейтенант, для того и отдаются, чтобы их немедленно выполнять. Если вам станет легче, то о вашем посещении морга меня лично просил ваш знакомый.

– Садовник? – хором спрашиваем с Машкой. Про странного человека без лица мы уже стали забывать. Не звонит, не пишет. Пришлет раз в неделю букет полевых ромашек с оборванными лепестками, вот и весь патронаж.

– Для вас, может быть и садовник, а для меня…, – двухголовая гадость от безделья вцепляется двумя пастями в указательный палец капитана. Угробов не теряется и пропихивает между пастями ствол пистолета. Между писком и проклятий слышен приказ немедленно убираться туда, куда послали.

Обходим капитана, схватившегося не на жизнь а на смерть с двухголовым гадом, по стенке. В отделении давно известно, если капитан занимается чем‑то личным, лучше в его дела не лезть. Пристрелить, может и не пристрелит, но на праздники работать обязательно заставит.

По дороге сообщаем секретарше Лидочке о чрезвычайном происшествии, имеющим место быть в нашем кабинете. Лидочка тяжело вздыхает и забинтованными по локоть руками достает из‑под стола чемодан‑аптечку. Лидочка тоже очень любит котят.

Отделение поднимается по тревоге. Вооруженным автоматами, пистолетами и табуретками народ бежит помогать капитану. А может и двухголовому монстру. Против потока двигаться нелегко, поэтому используем черный выход.

В тесном дворике какой‑то умник завалил набок большой черный и плоский блин с лампочками на трех опорах. Гремят ключи, слышатся иностранные матюги.

– Браток, подай ключ тпрррююцать на девяносто градусов! – виднеющиеся из‑под блина ботинки говорят с неизвестным акцентом. Надо бы, конечно, проверить на всякий случай документы, да времени нет. Морг ждет. Подсовываю необходимый ключ и спешу за удаляющейся Баобабовой.