— Миледи, как я могу ослушаться вас?

— Умница. А теперь придвинь ко мне поближе блюдо с миндальными безе. Спасибо.

* * *

Лео откинулся на сиденье, чтобы лучше видеть миссис Уэдон в свете, который давал небольшой фонарь, закрепленный на стенке кареты. При каждом покачивании экипажа по ее телу пробегали блики, которые привлекали его внимание то к линии ключиц, то к выпуклости груди, то ко впадинке у основания ее шеи… И каждое из этих безупречно прекрасных местечек требовало долгого жаркого поцелуя. Им следовало поклоняться так, как они того заслуживают!

Пусть Виола шлюха — она все равно великолепна.

Лео чуть передвинулся, с трудом подавляя желание сократить разделяющее их расстояние и пересадить ее к себе на колени. Ему безумно хотелось расстегнуть ей лиф и высвободить груди, затянутые шелком и китовым усом корсета. Однако в их договоренность такого не входило, а он был решительно намерен сделать обольщение этой кокетки настоящим триумфом. Как бы ни приятно было овладеть ею прямо здесь, в карете, это не продвинет его к цели ни на шаг.

Миссис Уэдон со вздохом, передвинулась чуть глубже. Хотя изящные руки спокойно лежали у нее на коленях, она была так же взволнована, как в то первое утро у нее в будуаре. Лео вытянул вперед ногу и подсунул ей под подол, однако так, чтобы не задеть даже щиколотки. Ее глаза распахнулись — глубокие синие озера, в которых так легко было утонуть. Черная шелковая мушка на щеке едва заметно задрожала. Виола не пошевелилась, если не считать того, как мерно поднималась и опускалась с дыханием ее грудь. А потом ее пальцы сжали веер, и тихий звук трущихся друг о друга спиц из слоновой кости был четко слышен в тесном экипаже.

Лео спрятал довольную улыбку и уперся ногой в сиденье, выпрямляясь и дожидаясь, чтобы дама успокоилась. Ему совершенно не нужно, чтобы по приезде в театр она была похожа на испуганную кошку. Это было бы решительно ни к чему. Но почему-то он не мог удержаться, чтобы не подразнить ее легкими намеками на близость. Ему безумно нравилось, как та вся дрожит от возбуждения.

Шум съезжающихся в театр зрителей волной захлестнул карету: крики, смех, цокот подкованных копыт и стук колес с железными ободьями по мостовой просто оглушали. Миссис Уэдон выпрямилась — и от глубокого вздоха ее грудь чуть не вывалилась из глубокого выреза платья. Длинные перья, украшавшие ее прическу, доставали до крыши экипажа, и только одно, самое длинное, покорно опускалось вниз, словно в поклоне.

Лео чуть улыбнулся, представляя себе, с какими лицами собравшиеся будут смотреть, как они вместе входят в театр. Их появление сразу вызовет массу сплетен. Однако этот совместный выход в свет необходим для того, чтобы миссис Уэдон продолжала думать, будто ей требуется защита от сэра Хьюго и что только Лео может ей помочь. А когда леди, наконец, допустит его к себе в постель, этого будет вполне достаточно, чтобы вознаградить его за все.

— Готовы войти в клетку со львами?

Миссис Уэдон улыбнулась ему в ответ: уголки ее губ едва заметно приподнялись, но уже в следующую секунду ее глаза стали серьезными. Она провела руками по платью, разглаживая его на коленях, а потом, опустив голову, начала нервно теребить булавку в нижней части удлиненного корсажа.

— Это всего лишь светское общество. Мне приходилось сталкиваться с вещами и пострашнее, поверьте.

Лео заметил, каким напряженным стало ее лицо, и растерялся, не зная: связать ли это волнение с опасением, вызванным их первым совместным появлением на людях, или придать ему большее значение, несмотря на небрежный тон дамы.