Изменить размер шрифта - +

Молодой матадор действовал хорошо, заслужив аплодисменты и одобрительные крики зрителей, когда пикадоры выгнали быка за пределы арены.

– Итак, леди сменила танцы на бой быков.

Удивленная Кит вздрогнула и… почувствовала внезапный прилив удовольствия. Но ей удалось все же спокойно заметить:

– Если вы, сеньор Тэннер, что-то понимаете в бое быков, то должны знать: он сам представляет нечто вроде танца. В конце серии определенных движений, – улыбнулась она, – когда матадор придерживает плащ у пояса и вращает им при приближении быка, плащ вздымается, как юбка у балерины. Это называется «роболера». И если матадор хорошо исполняет такое движение, то он обладает грацией прима-балерины.

Курт не отрываясь смотрел на Кит довольно долго и нашел ее очаровательной.

– Балет не вызывает таких же эмоций, как бой быков, cara.

– Полагаю, все зависит от того, что вы хотите увидеть. Красоту, как и жестокость, можно увидеть повсюду. Смотря, как к этому относиться.

Их глаза встретились, и они не отвели их. Курт подумал: разрешила бы она поцеловать себя, если бы они были одни… Кит затрепетала, вспомнив, какое у нее возникло чувство, когда он на балу поцеловал ее…

Толпа вокруг них выкрикивала имя матадора, но они ничего не слышали. Наконец Кит заставила себя вернуться к действительности и легко спрыгнула на землю в нескольких футах от загородки. Она не хотела, чтобы Курт заметил ее волнение, и боялась, что если замешкается, то он обязательно обратит на это внимание.

Курт последовал за ней, как она и опасалась, но вместе с тем и надеялась.

– Я удивляюсь, что привело вас сюда? – сказал он.

– Мне нравится смотреть на матадоров.

– Странный интерес для юной леди.

– Почему? Ведь женщины ходят на бои быков.

– Но они не крутятся вместе с мужчинами у загонов и не носят мужскую одежду.

Кит рассмеялась:

– А кто сказал, что носить хлопчатобумажные брюки разрешено только мужчинам?

– Вы лучше выглядите в черном бархате.

Она взглянула на него и холодно заметила:

– В тот вечер вы были не на месте.

Курт сделал вид, что размышляет над ее обвинением.

– Вы правы я действительно был не на месте. Есть другие места для подобного рода… танцев. – Его глаза горели чувственностью.

– Я не называю это танцами, – резко заметила Кит.

– Согласен, – ответил он мрачно. – Это скорее… желание.

– Тогда понятно, почему вы не видите сходства между танцем и боем быков!

Курт не ответил, и она подумала, что, возможно, победила в словесной дуэли. Она отвязала своего могучего гнедого жеребца и вскочила в седло. Кит обернулась к Курту и похолодела: он был в ярости! Лицо его покраснело, ноздри слегка дрожали, а глаза зло сверкнули.

– Откуда вы взяли эту лошадь?

Кит испугалась, сама не зная почему, однако из чувства противоречия резко ответила:

– Она моя!

– Я спросил, где вы взяли ее.

– Не ваше дело!

Курт схватил ее за талию и грубо стащил с седла:

– Черт побери, я спрашиваю: где вы взяли эту лошадь?

– Я сказала, – возмутилась Кит, вырываясь, – это не ваше дело! – Она попыталась снова сесть в седло, но он схватил ее за руку. Она хотела ударить его, но Курт удержал ее.

– Еще раз, – сказал он сквозь стиснутые зубы, – где вы достали эту лошадь?

Кит ударила его по голени, а он обхватил ее и прижал спиной к себе.

Несколько человек видели их борьбу, но прошли мимо.

Быстрый переход