Кит не имела ничего против Энди. Он даже ей нравился, когда приезжал повидаться с ними. Но она все же считала сложившуюся ситуацию неловкой, и ей было больно вспоминать мрачное прошлое родителей.

Кит нашла Китти у перил, она тоже в меланхолии. Кит обняла ее за талию и нежно сказала:

– Думаешь о дедушке? Правда? Ты едешь домой, а он остается здесь.

Китти скептически посмотрела на нее:

– Дитя мое, я никогда не бываю без Тревиса. Он в моем сердце. Навсегда.

– Но ты такая грустная…

– Видимо, потому, что завершается целая часть моей жизни, но… – Китти обняла внучку, – начинается другая. И я уже мечтаю о ней. Знаешь что? Будем в Нью-Йорке развлекаться! При свойственной нам страсти к приключениям будем либо искать их, либо сами их организуем.

Китти увидела свою подругу Амелию, ревностную приверженку движения за предоставление женщинам равных избирательных прав с мужчинами. Китти помахала ей и стала пробираться к ней через толпу.

Кит заметила Тревиса: он беседовал с миловидной блондинкой с голубыми глазами. Девушка смотрела на него как зачарованная. Кит решила не вмешиваться в их разговор.

Вскоре пароход дал длинный и громкий гудок. Все радостно закричали, когда лайнер стал медленно отходить от пристани.

Кит была окружена сотней людей, но никогда не чувствовала себя такой одинокой. Казалось, она что-то теряет. Но что именно? Она всегда была независима и ни в ком никогда не нуждалась. А сейчас вдруг ощутила странное чувство пустоты.

Черт побери, опять Курт Тэннер, осенило ее. Он предстал перед ее мысленным взором – темные красивые глаза, насмешливые и пронзительные, чувственные, четко очерченные губы. Она будто снова ощущала, как он обнимает ее своими сильными, теплыми руками, привлекает к себе…

Но почему?

Почему ее преследует образ мужчины, который явно знает лишь одно применение для женщин?

«Потому что, – насмехался над ней внутренний голос, – он единственный мужчина, с которым ты почувствовала себя женщиной, и ты боишься, что больше никогда ни с кем такого чувства не испытаешь».

Пароход снова дал гудок, и Кит испуганно подпрыгнула. Она отошла от перил, решив наслаждаться путешествием и не портить себе настроение мыслями о Курте Тэннере. Но сможет ли она сделать это?

Мисс Эбердин пришла в каюту Колтрейнов точно в семь, чтобы проводить их к капитану. Они встретили две другие пары, также приглашенные на вечерний прием. Это были мистер и миссис Винсент Гренобль и мистер и миссис Питер Хоринг – все четверо из Лондона. По дороге мисс Эбердин сообщила, что оба джентльмена члены парламента.

Им подали шампанское и охлажденную икру, и они непринужденно болтали друг с другом. Вскоре появился капитан Брэден Поули, в белой форме с четырьмя черными полосками на широких плечах. Он был любезен и очарователен, однако сдержан, как и положено при его положении.

Кит надела обтягивающее платье из переливающегося зеленого атласа, отделанного по лифу и подолу крошечными жемчужинами и рубинами.

Прическу Джейд украшала великолепная алмазная тиара.

Кит заметила, что мисс Эбердин временами нервно поглядывала на дверь, будто ожидала прихода других гостей. Наконец она подошла и сказала, что пора направляться в столовую. Согласно протоколу, она должна была идти впереди и позаботиться о том, чтобы гости правильно заняли места. Капитан вошел в столовую несколькими мгновениями позже.

Стол капитана, сервированный на двенадцать персон, располагался на слегка приподнятом подиуме в центре обеденного зала, рассчитанного на семьсот мест и сверкающего, подобно рождественской елке, золотыми, серебряными и хрустальными приборами, отделанными атласом стенами и белой с позолотой мебелью.