– Нет. – Он поворачивается и смотрит на меня через плечо, одаривая меня слабой улыбкой, чтобы унять желание ответить, а затем его лицо бледнеет, когда он смотрит на меня. Я вижу, как осознание снова овладевает им.

– Мейс. – Его лицо опускается. – Как мне сказать, что я сожалею? Как мне вообще…

– Эллиот, нет…

В мгновение ока он вскакивает и выбегает из комнаты. Я встаю, чтобы последовать за ним, но дверь ванной захлопывается, и за ней быстро следует звук коленей Эллиота, падающих на пол, и его рвота.

Я прижимаюсь лбом к двери, слыша смыв, звук работающего крана и его тихий стон.

– Эллиот? – Мое сердце словно сжалось в кулак.

– Мне просто нужна минутка, Мейс, прости, дай мне минутку?

Я сползаю по стене, устанавливаю бдительность возле ванной, слушая, как его снова тошнит.

Я просыпаюсь под одеялом, на своей кровати, не помня, как я здесь оказалась. Единственный ответ – я заснула на полу в холле, и Эллиот отнес меня в спальню, но другая сторона кровати выглядит нетронутой, и его нигде не видно.

Из шкафа доносится приглушенный кашель, и облегчение вспыхивает в моих конечностях. Он все еще здесь. Холодно, и я вытаскиваю одеяло из кровати и заглядываю внутрь. Эллиот растянулся на полу, руки за головой, ноги скрещены на лодыжках, он смотрит вверх на потрескавшиеся, выцветшие звезды. Он по – прежнему растянулся на всю комнату. Я не возвращалась сюда уже много лет, и она кажется крошечной. Как это раньше казалось, что внутри целый мир, целая планета, поражает меня.

– Эй, – говорит он, улыбаясь мне. Его глаза налиты кровью, нос красный.

– Привет. Тебе лучше?

– Думаю, да. Хотя все еще не отошел. – Он похлопывает по полу рядом с собой. – Иди сюда. – Его голос – тихое рычание. – Спустись сюда со мной.

Я ложусь рядом с ним, прижимаясь к его груди, когда он обхватывает меня рукой и прижимает к себе.

– Как долго я спала? – спрашиваю я.

– Пару часов.

Я чувствую, что могла бы проспать еще десяток лет, но в то же время я не хочу терять с ним ни секунды.

– Есть ли еще что – нибудь, что нам нужно обсудить? – спрашиваю я, глядя на него.

– Я уверен, что есть, – говорит он, – но сейчас я просто как бы… переделываю все в своей голове.

– Я имею в виду… это понятно. У меня было одиннадцать лет, чтобы все переварить, у тебя – всего лишь мгновение. Я хочу, чтобы ты знал – это нормально, если тебе здесь немного больно. – Я провожу рукой по его груди. – Я знаю, что это не будет таким мгновенным очищением воздуха.

Ему требуется несколько секунд, чтобы ответить, а когда он отвечает, его голос хриплый. – Потерять тебя было худшим, что когда – либо случалось со мной, и я все еще чувствую эхо этого – это были очень тяжелые годы – но это помогает, знать. Как бы ужасно это ни было, это помогает знать. – Он смотрит на меня, и его глаза снова наполняются. – Мне так жаль, что меня не было рядом, когда Дункан умер.

– Мне так жаль, что я не сказала тебе. Мне жаль, что я просто исчезла. – Я целую его плечо.

Он поднимает свободную руку, вытирая ладонью лицо. – Дорогая, ты потеряла маму в десять лет, а отца – в восемнадцать. Это отстой, что ты исчезла, но я не то чтобы не понимаю. Черт возьми, твоя жизнь просто… рухнула в тот день.

Я провожу рукой под его рубашкой, вверх по животу, останавливаясь над сердцем. – Это было ужасно. – Я прижимаюсь лицом к тому месту, где его шея встречается с плечом, пытаясь отогнать эти воспоминания и вдыхая его знакомый запах. – Какими были те годы для тебя?

Он хмыкает, задумавшись.